…вот вхожу я к Теодоровичу в кабинет, большой, светлый, не загромождённый какой-либо мебелью. Теодорович один, за столом. Я здороваюсь и, обращаясь по имени-отчеству, говорю: так, мол, и так, вот я прибыл на курсы, а здесь на шахте работает моя невеста, тоже выпускница нашего института. Нельзя ли и её на курсы устроить?
– Она тоже дипломировала по гидродобыче? – спрашивает Теодорович меня.
– Нет.
– Ну, да это не так важно… Фамилия?.. Имя?.. Отчество?..
– Володина Людмила Кузьминична.
– Кем? На какой шахте работает?
– Помощником начальника участка вентиляции шахты имени Орджоникидзе треста «Сталинуголь», – выпаливаю я без запинки.
– Ну, что ж, попробуем… – тянет Теодорович, поднимается и идёт в угол к маленькому столу, на котором стоит пишущая машинка… Тут надо сказать, что Мучник был человеком неординарным, взглядов самых передовых, и старался оснастить свой институт тем, что позже стали оргтехникой называть… Из доступных в то время средств этой техники были в Союзе лишь комбайны чертёжные и пишущие машинки. Ими Мучник и снабдил каждого инженера, включая себя и своего заместителя, чтобы не бегали с каждой чепуховой бумажкой к секретарю-машинистке или в машинописное бюро института…
…и вот навис огромный Теодорович над пишущей машинкой, заложил в неё бланк с грифом «ВНИИГидроуголь» и не очень умело начал выстукивать текст:
Управляющему трестом «Сталинуголь»
Прошу направить выпускницу Кемеровского горного института, специализировавшуюся в области гидравлической добычи угля и работающую в настоящее время помощником начальника участка вентиляции шахты им. Орджоникидзе, горного инженера Володину Людмилу Кузьминичну на двухмесячные курсы повышения квалификации при Сибирском металлургическом институте с…
– Какое у нас сегодня число?
– Третье…
…с 5-го февраля 1956 г.
– Посиди, – говорит Михаил Борисович мне, – я схожу к Мучнику, подпишу.
Через несколько минут он возвращается:
– Уже отправили… Ну, что?.. Доволен?
– Большое спасибо, – говорю я, приподнимаясь со стула, – очень большое спасибо.
Теодорович смеётся:
– Ничего… Пусть у тебя будет всё хорошо, – он жмёт мою руку, и я ухожу.
…через два дня Люся на курсах.
Эти два месяца мы (кроме Людмилы) ходили регулярно на курсы в СМИ, слушали лекции. Я занимался прилежно, тем более что занавес, отделявший нас от презренного Запада, чуть приоткрылся, и нам давали кое-что новое, чего я прежде не знал. Да, я занимался усердно, то есть писал конспекты, перечитывал их, запоминал всё, что услышал и, тем не менее, в памяти эти два месяца запечатлелись как непрерывное сидение в общежитии за столом с бутылками и закусками и с Людмилой подле меня.