– Надо же, сам маленький, а храпит как хороший медведь! – подивился Лебедь. – Пойду, отолью.
Я задремал и его слова услышал уже в полусне. Коля прошел за палатку и уставился в бездонное бархатно- черное небо, усыпанное крупными яркими звездами.
«И что люди находят любопытного, разглядывая звезды? Не понимаю! Надо же, ни одного знакомого созвездия, – огорчился он и покачал головой. – Были бы это алмазы! Бери, не хочу!» Он посмотрел на блестевший в свете месяца порошок, насыпанный вокруг лагеря.
«Вот интересно, выйду я за этот дебильный круг и что? Суслики корнеплодами закидают или грифы заклюют? А может духи африканок соблазнят? Ну, натуральный бред! Он сделал несколько шагов, переступил круг и остановился. Легкий теплый ветерок ласково обдувал лицо, отгоняя мошкару. На реке кто-то негромко плескался, оглушительно звенели цикады, да ухала какая то ночная птица.
«Ну и что? Это все?», – ухмыльнулся Николай, прошел еще несколько шагов, расстегнул ширинку и пустил струю в ближайшую норку, чернеющую в слабом свете. «Нефиг тебе спать, друг суслик. Подъем, потоп пришел!» – Лебедь зевнул и посмотрел в сторону реки. Словно пятно мрака неожиданно сгустилось перед ним, и там блеснули яркие желтые глаза. Коля замер с открытым ртом и расстегнутой ширинкой, затаив дыхание и с ужасом глядя на выросшее, как из-под земли, чудовище. В ту же секунду зверь прыгнул, и мощные клыки сомкнулись на его плече, ломая кости. Лебедь слабо вскрикнул и потерял сознание.
Я подскочил, словно подброшенный пружиной. Рядом с длинной палкой в руках стоял Мугави, напряженно вглядываясь в темноту, сгустившуюся за костром.
– Лебедь где?! – выкрикнул я, оглядывая стоянку.
«Черт, он же отлить хотел», – вспомнил я слова Коли и кинулся в темноту, а за мной, тенью метнулся Мугави. «Небось, еще за круг поперся дурак!» – подумал я, перепрыгивая блестящую дорожку. Мы отбежали в сторону метров десять, но тут нога скользнула по коровьей лепешке, я провалился в чью-то норку и вскрикнув, ничком растянулся на земле, больно ударившись плечом и потянув ногу. Мугави подбежал ко мне, помогая встать.
– Подожди! – жестом остановил я проводника, боль была дикая. Я медленно сел, и осторожно вытянув пораненную ногу, стараясь унять боль. Потом наклонился вперед и оперся на руку пытаясь встать. Пальцы наткнулись на что-то мягкое и я поднял перед собой найденный ботинок с которого в слабом свете отгорающего костра, капали черные тягучие капли.