Жаждой власти утомлён,
Разрушая суть Вселенной,
Воцарился средь времён.
Создан страхом, изобильем
Мыслей тёмных – это мы
Равнодушия бессильем
Возрождали князя тьмы.
Он погубит земли, воды,
Беспощаден мерзкий нрав,
И детей в младые годы
Он погубит… Будет прав!
В длинном тёмном коридоре
Он застыл в последний час,
Возрождаясь в каждом взоре,
В мыслях каждого из нас.
Слышу ветры, слышу стоны,
Вижу бездну впереди,
Он застыл, мгновенья сонны…
Тише… тише… не буди…
Эдвард: Здравствуйте.
Diablе (подходит к Эдварду): И тебе – сдохнуть.
Эдвард: У нас это временное, ну… денег нет.
Diablе: Знаю.
Эдвард: Но любая барышня готова оказать Вам честь…
Diablе: Знаю.
Эдвард: Кого угодно?
Diablе: Я знаю, кто в кладовой – того и угодно.
Эдвард: Пройдите прямо по коридору, потом – лестница вниз.
Diablе: Знаю.
Diablе спускается вниз, открывает дверь. В маленькой комнатушке, накрытая грязной портьерой, лежит Мари.
Diablе: Ну, здравствуй, Мари! (шутя) Развлечёмся?
Мари: Дай пить мне, воды дай, я сама не могу дотянуться.
Diablе(заглядывая в глаза Мари): Зачем тебе вода? У тебя океаны есть… синие… светлые. Много света там.
Diablе улыбается, уходит.
Эдвард, поджидая его в коридоре: Я хотел предупредить, что она слаба, может, не надо…
Diablе: Всё во власти Дьявола! Поздно сострадать. Я приду завтра.
У дверей Diablе оборачивается.
Эдвард: Вам угодно ещё что-нибудь?
Diablе: Да! Вот деньги, купи Ей круассанов.
Эдвард: Кому?
Diablе: Ей! И Ей же в сей момент воды подай!
Diablе уходит.
Этой промозглой забытой осенью в убогий дом вошёл Мишель опрокинуть в себя пару бокальчиков виски, забыться. Мишель о чём-то долго беседовал в коридоре с месье Diablе. Когда Мишель опрокинул в себя пару бочонков того самого зелья, ему послышалось или это звучало и вправду:
Ты мой Бог, но я в тебя не верю.
Как не верят в Солнце в миг затменья,
В тишину, стоящую за дверью,
В чистоту греха и святость искушенья.
Ты идёшь дорогою распятой,
За тобой влачится слякоть мира,
Шлюхам отдана твоя порфира
За услышанье дешёвою расплатой.
Если неприкаянно за дверью
Проституткой встанешь в час презрений —
Я люблю тебя без осуждений,
Лишь за то, что я люблю и верю.
Ты мой Бог. Наверное, за это
Я горю в безумье звездопада
Красотой сияющего света
Твоего во тьме потерянного взгляда.
Если умер ты без воскрешенья —
Не поверю, но пойму во многом.