Последний Агонь. Роман о жизни в лабиринтах семьи и офиса. Книга 1. Тривиум - страница 33

Шрифт
Интервал


Подобные мысли… пугают. В продвинутой форме подобная «любовь» ведет к мученичеству. Каждый ли способен трансформировать большую печаль в смиренную радость? Смиренно пережить горе? Но анналы религий полны историй о мучениках, благословляющих мучителей.

«Неужели „Стокгольмский синдром“60 выражает суть жизни?»


Вышел из Портала прибытия, позвонил Ya’. Она подъехала, улыбнулся ей через силу, поцеловал.

А«дам спал на заднем сиденье, раскинувшись в детском кресле.

Удивило, что Ya’ была явно рада встрече, хотя радость и сочилась как бы неохотно, – понемногу и c большой глубины. Однако, это была именно радость. Никаких сомнений.

С этого момента все пошло хорошо.

Почему-то вспомнил: «Домашние питомцы всегда рады приходу старшего товарища, в каком бы настроении не вернулся кормилец. Животные дарят людям безусловную любовь. Ответное чувство не может не вспыхнуть. Чтобы увеличить рождаемость, следует запретить домашних животных… С людьми все сложнее. Любовь и привязанность человека условны. Вспышки радости чередуются с приступами разочарования».

Шли от машины до дома, подшучивая над А’дамом:

– Ты идешь, как пьяный.

– Спать хочу, – буркнул А’дам.

Легли спать, но проснувшееся желание не дало уснуть. Почувствовал, что внутри очнулось что-то первобытное. Тлеющие угли проснувшейся Этны залили Сицилию пытающей лавой.


– Нам надо почаще видится, – сказал дон Альтобелло Майклу Корлеоне. – Майкл, на Сицилии?

– На Сицилии, – согласился Майкл. – In Sicilia.

– Ин Чичилия, – согласилась сестра Майкла.

На Сицилии она угостит дона Альтобелло отравленными пирожными cannoli61:

– Монахини, которые готовили эти канноли, приняли обет молчания. Это самые лучшие, – скажет сестра Майкла Корлеоне.

Дон Альтобелло отойдет тихо и мирно. Он хотел убить Корлеоне и поплатился за это.

– Как странно все поворачивается, – скажет Майкл. – В наше время опасно быть честным.

На войне и в любви все средства хороши.


Утром в субботу спали долго. Не спешил расталкивать Ya’ и торопить ее с подъемом:

– Давай, вставай! Уже 11 часов!

«Раздражение сейчас неуместно».

«Черт с ним, с этим временем. Отдамся потокам энергии времени, не стану мешать им своими переживаниями».

Выбрались гулять с детьми, когда уже стало темнеть. В Питере темнеет рано. Праздник белых ночей оборачивается затяжной темнотой полярной ночи. За все приходится платить. Зимой в Питере ночь переходит в вечер, не приходя в сознание дня.