– Василий Иванович Иванов, клинский мещанин, – ответил новичок с едва заметной запинкой.
– Да неужели? – усмехнулся Пётр. – А по-моему, вы офицер. И сюда помещены военным начальством. Видимо, вам поручено остаться в Москве, когда в неё придут французы.
– Для чего же?
– Чтобы вести разведку.
«Мещанин» покраснел и огляделся украдкой по сторонам – не слышит ли кто их разговора. Но все вокруг ещё спали. Понизив голос до шёпота, он сказал:
– Прошу вас никому не высказывать вашу догадку. Неужели это так заметно?
– Для того, кто умет думать и наблюдать – да.
Офицер помолчал, потом пояснил виновато:
– Всё делалось в такой спешке… Никто не предполагал, что Москву отдадут. А что именно, позвольте узнать, меня выдало? Может быть, мне удастся это изменить…
– Вы теперь должны постоянно держать в голове ваши манеры. Не забывать о них ни на секунду. А выдают вас, во-первых, прямая спина и уставный шаг.
– Это я могу! Ссутулюсь и начну семенить ногами. А во-вторых что?
– Во-вторых, у вас повадка человека с чувством собственного достоинства. А у мещан это не очень принято.
Разведчик долго молчал, обдумывая услышанное, потом сказал:
– Извините, Пётр Серафимович, что я не могу назваться вам настоящим именем.
– Понимаю. Ну, пусть будет то, что вам присвоили.
– У французов всюду шпионы. Поляк, что пришёл со мной, возможно, один из них. Паспорт у него фальшивый.
Ахлестышев повернулся к параше, прислушался.
– Кажется, спит по-настоящему.
– Дай бог… Вот ещё что хочу сказать. Завтра… точнее, уже сегодня, вас поведут этапом в Нижний…
– Говорили, что в Рязань.
– В Нижний. Всех арестантов Бутырского замка. Из долговой тюрьмы и рабочего дома велено отпустить, а серьёзных приказано отослать из Москвы. Я же останусь здесь – обо мне сделано смотрителю секретное распоряжение. И… прошу меня простить, но сейчас я ничего не смогу для вас сделать. Война.
– Что вы имеете в виду?
– Пересмотр вашего дела. Не до этого сейчас начальству, а у меня задание, из которого и живой могу не вернуться. Но ежели вернусь, то обещаю…
Пётр, не дослушав, перебил собеседника.
– Я от вас, милейший, и не жду ничего! Мне конец, дело решённое. Там так поработали, что ничего уж не переменить.
– Кто?
– Мои недруги. И улики подбросили, и самовидцев нашли. Всё сходится так, будто это я дядюшку придушил, чтобы наследство получить.