– Возможно, машину придётся бросить и идти пешком, – снова
заговорил Стас, когда вновь наступила тишина. – Слишком большая и
заметная цель.
– Ну уж нет, – замотал головой Вася, – это только в крайнем
случае. Я своего верного «мустанга» на произвол судьбы не
брошу.
– Пока польза превышает риск мы его оставим. Но если
понадобится, то ты уж извини…
– Да понимаю я, – сказал Вася с тяжелым вздохом, – чай не
грудной ребёнок. Безопасность людей важнее.
Так они просидели ещё не менее двух часов. Ноги и спины у всех
страшно затекли, а Бобик с Барбосом уснули, и на этот раз
взаправду. Сначала корабли пролетали над ними часто, и даже было
похоже, что их количество увеличилось, но потом они появлялись всё
реже, пока наконец не наступила долгожданная тишина. Выждав ещё
некоторое время для достоверности, Стас сказал Васе заводить машину
и потихоньку ехать дальше, чтобы быть готовым в любой момент
остановиться опять. Пару раз жужжание снова пугало их, но в обоих
случаях корабли пролетели далеко в стороне, не приближаясь на линию
обзора.
Ухабистая дорога вела их всё глубже в лес и не собиралась
выводить на открытую местность. Вася уже начинал переживать, как бы
им здесь не застрять, ведь вытаскивать их будет некому. Он ехал
осторожно, в очередной раз подтверждая своё мастерство водителя и
получая за это подбадривающую похвалу от Стаса.
Через какое-то время впереди показался просвет в лесном массиве,
но выездом на дорогу он явно не был. А когда они подъехали ближе и
увидели стоящий на небольшом вырубленном участке леса деревянный
домик, то Стас аж закричал от радости:
– Стой! Тормози около дома!
Машина резко затормозила, подняв кучу пыли из-под колёс, и Стас
выпрыгнул из кабины наружу. Заглянул в кузов он и сказал:
– Привал. Всем размять ноги. Как Марина?
– Всё так же, без сознания, значит, – ответил вылезающий наружу
Петрович. Он спрыгнул на землю и с кряхтением разогнул спину,
держась руками за поясницу.
– Пошлите, нужно дом проверить, – сказал Стас, обращаясь ко всем
сразу. – Вдруг там что полезное.
Он первым пошел к старому деревянному дому, покрытому
облупившейся зелёной краской. Окна дома были покрыты толстенным
слоем пыли, что делало их почти непрозрачными, а ступени и крыльцо
напрочь занесло грязью и листвой. Сбоку от двери висела небольшая
табличка, но вся краска на ней выцвела и различить удалось лишь
небольшую часть одного слова: «снич».