– Я надеюсь, ты в обморок падать не собираешься? – добавил
Стас.
– Нет, – покачала головой Марина, – мне бы только поесть. Есть
хочу. Я знаю, что шоколадки у нас нет. И даже конфетки нет.
– Понятно… – протянул Стас со вздохом, потом подошел к висящем
на Бобике сумкам и выудил оттуда одну банку с мясом со словами: –
За жизнь друга и соратника могу выписать тебе персональную банку
тушенки, которую тебе разрешается съесть единолично и даже без
гарнира.
Марина бодро закивала в головой, соглашаясь с таким
предложением, и протягивая руки к банке.
– Ну, ты подожди, – перебил её порыв Стас, – мы её откроем хоть.
Или ты прямо так — вместе с банкой?
Марина смутилась и отстранилась, бдительно продолжая следить,
чтобы её банка никуда не делась. Потом девушке выдали вилку и даже
усадили на спину Барбоса, который с готовностью повёз весело жующую
Марину дальше по дороге.
Дорога продолжала петлять и конца ей, казалось, не было. Все
были уставшими после долгой дороги и после пережитых волнений, а
Вася не переставал сокрушаться о потерянном верном «коне». Наконец,
за одним из поворотов показался упирающийся в металлические ворота
заезд внутрь горы. Сначала в ворота долго стучались. Потом даже
немного покричали, но бесполезность этого занятия осознали довольно
быстро.
– Они нас видят, – сказала Марина. – Тут есть элек… трик…
чество.
Марина слезла с Барбоса и подошла к неприметному круглому
отверстию сверху над воротами. Она несколько раз подпрыгнула перед
ним, улыбаясь и размахивая руками. Прозвучал щелчок, отпускающий
магнитный затвор замка, и тяжелые ворота немного сдвинулись под
собственным весом, приоткрываясь для непрошенных гостей…
– Привет, мам, – весело поздоровалась вошедшая в дом с улицы
девушка.
– Привет, малышка, – ответила мама, – как прошел день в
школе?
– Если честно… то не очень, – ответила девушка и сильно
погрустнела.
– Над тобой опять смеялись? – спросила мать и не дожидаясь
ответа подошла к дочери и нежно обняла её за плечи. – Если хочешь,
можешь перестать туда ходить, и плевать на всех этих докторов и их
рекомендации.
– Да нет, ничего, я пойду…
– О, Маринка-Каринка вернулась! – громко сказала спустившаяся по
лестнице со второго этажа дома другая девушка четырнадцати лет,
жевавшая на ходу большой бутерброд.
– Ш-ш-ш-ш! – шикнула мать на младшую дочь. – Я же велела тебе не
обзывать сестру!