Илдей не пожелал договариваться миром, и Святославу пришлось спешно вести дружину на Рось. Печенеги были разбиты и отогнаны далеко в степь. Однако до подхода Святослава степняки успели разорить дотла два сторожевых городка, вырезав их защитников до последнего человека. Вот почему Святослав был так неласков с боярином Гробоем на собрании воевод и киевской знати.
* * *
Свою неприязнь к Владиславу Святослав перенес и на Предславу, оставив ее без подарков и знаков своего внимания. На ночь в опочивальню Святослава челядинцы приводили плененную в Саркеле знатную хазаринку Кейлу. Затем Святослав на несколько дней уехал в Вышгород к матери, но всем в княжеском тереме было ведомо, что большую часть времени князь проводит с Малушей в селе Будутине. Соглядатаи Предславы были и там. Раздраженная Предслава подступила к отцу, явившись к нему в дом.
– Святослав велел тебе разыскать Владислава, а ты и не чешешься! Сколь дней уже минуло. Иль полагаешь, остынет князь и простит Владислава, так?
Сидевший за столом Гробой потянулся к чаше с хмельным медом, но Предслава резким движением руки смахнула чашу на пол.
– Что, решил в хмельном питье горести свои утопить? – с недовольной усмешкой проговорила она.
Гробой грохнул по столу кулачищем.
– Ты норов-то умерь, дочь! Где твое почтение к отцу? Думаешь, ты – княгиня, так тебе все дозволено!
– Это ныне я – княгиня, а кем завтра буду – неведомо, – злобно прошипела Предслава прямо в лицо Гробою, раскрасневшееся после обильных возлияний. – Святослав ныне на расправу крут. Не люба я ему, а все из-за братца моего бестолкового, кол ему в глотку!
– Не смей такое про родного брата молвить, негодная! – рассердился Гробой. – Беду накличешь! Обойдется все, вот увидишь. Святослав вспыльчив, но не злопамятен. Уже осень на носу, печенеги скоро за Дон откочуют, оставят нас в покое. Тогда можно будет привести Владислава к Святославу.
– Гляди, отец, – пригрозила Предслава, – коль Святослав сошлет меня с глаз долой и возьмет себе другую жену, этого я никогда не прощу ни тебе, ни Владиславу. Своей рукой вам обоим очи выколю!
Мать Предславы, сидевшая на стуле у окна, услышав такое из уст дочери, закрыла лицо ладонями и разрыдалась.