Вот ещё одна фотка в моём альбоме, который я давно уже храню на верхней полке стола – в доступности вытянутой руки. Здесь мы сидим втроём: я, ты и Саша – мой младший брат, – чинно сложив на коленях руки и глядя в камеру. И всем как будто неловко. Ты хотя бы улыбаешься, а я вообще как тапком пришибленная. И глаза выдают напряжённость.
А ещё у тебя так волосы смешно в разные стороны торчат. Естественная укладка. До сих пор, по-моему, не изменилась.
Помню, что братик в тот день остался в квартире с мамами, а мы с тобой пошли во двор погулять. У тебя всегда было много друзей: ты ведь с детства общительный, рубаха-парень, располагающий к себе одной улыбкой. Характер такой. Ты и меня со всеми перезнакомил. Я сперва общалась только с девчонками, рассказала им о себе, получила «секретные» сведения обо всех твоих друзьях, в том числе кто кому нравится. Ты в это время находился в мужской компании, и всем вроде было неплохо. Но потом ты позвал меня…
– Лиз, иди к нам!
Новые подруги были позабыты. Мы устроились полукругом на турниках, и парни под твоим предводительством стали выпытывать у меня информацию, которую я только что получила. А я всё и выложила, что мне про кого рассказали, какие характеристики дали. Ну как же, ведь ты мой друг, и раз ты говоришь, что надо рассказывать, значит, я всё делаю правильно. Ты всегда умел расположить к себе, обаять и тем самым вольно или невольно манипулировать людьми.
Девчонки, с которыми я только что познакомилась, поняли, что к чему, и стали кричать мне:
– Предательница!
Это слово и сейчас звучит в моих ушах. Будь мне тогда не двенадцать, а хоть чуточку больше, я бы так не поступила. А тогда… Не понимала что ли, что так не делается. Что это нечестно, неправильно. Что это предательство, самое настоящее.
Нельзя себя этим оправдывать, но всё-таки…
Потом мы играли в догонялки: я и пятеро парней. Такой славной компании у меня никогда ещё не было. Я плохо ладила с физкультурой, и бег мне тоже давался непросто, чем мальчишки с удовольствием пользовались – поэтому я почти всегда была вадой. В общем, мне это быстро надоело, и я «слилась» – вышла из игры по собственной воле. Сколько меня не упрашивали, отрицательно крутила головой.
– Я лучше здесь посижу, – взобравшись обратно на турники, заявила я.
С безопасного расстояния я наблюдала за игрой, пока в какой-то момент ты не поскользнулся – упал и до крови расцарапал локоть: морщился от боли, но мужественно терпел.