Взбежав по узкой лестнице, он открывает глухую металлическую дверь и оказывается на плоской, покрытой просмоленной толью, крыше. Эммы нигде не видно. Лишь в дальнем левом крыле он видит склонившегося над телевизионной антенной учителя физики.
Справа открывается вид на Сапёрную слободку, слева – на Девичью гору. Отсюда гора выглядит не самым лучшим образом. Пейзаж портят две дальние трубы ТЭЦ и пять радиовышек напротив, издалека предупреждающие о себе красными и белыми полосами.
Алексей заглядывает за правый угол лестничной надстройки и замечает там Готику – известную всей школе гимназистку, прозванную так за свою приверженность к готическому стилю. А известна она, прежде всего, тем, что ни с кем не дружит. Одетая явно не по погоде, та стоит в длиннополом пальто, прислонившись спиной к бетонной плите, и задумчиво смотрит перед собой.
Об этой гимназистке постоянно судачат на переменках и распускают самые невероятные слухи. Якобы каждый день Готика ходит на кладбище, что нет ни одного кладбища, на котором бы она не была, что у неё острые клыки, как у вампира, и этими клыками она прокусывает себе вены, а потом сама у себя пьёт кровь.
Вся в чёрном, начиная от ботинок с высокой шнуровкой и заканчивая длинными курчавыми волосами, Мария Чернавская словно излучает вокруг себя мрачную и таинственную ауру. Глаза у неё, под стать фамилии, также чёрного цвета, и в них лучше не заглядывать.
Брови, предварительно выщипанные, нарисованы чёрным карандашом. Губы накрашены блэк-помадой, а лицо явно натёрто мелом, отчего она выглядит бледной, как покойница.
Злой проходит мимо неё с таким видом, будто её здесь нет.
Она также делает вид, что его в упор не видит.
Обогнув надстройку, Алексей замечает за углом Эмму, стоящую спиной к нему у самого края крыши, возле невысокого, чисто символического бортика.
– Эм! – зовёт он.
Она не оборачивается.
Подбежав ближе, он слышит её голос, словно она что-то бормочет:
– Давай, до свиданья… да, я ненормальная…
– Эм! – осторожно говорит он.
Она не отзывается, продолжая что-то бормотать, будто не в себе:
– Ты ничего не поймёшь…
– Что я не пойму? – удивляется Алексей.
Но она будто не слышит его.
– На прощанье… я сделаю вот что! – исступлённо повторяет она, глядя перед собой. – И ты никогда не уйдёшь!
– Эм, – мягко произносит он, в любой момент готовый схватить её за руку.