Даже волосы обе девушки - все еще
живая и ныне мертвая - красили в одинаковый цвет. Только на Земле
он назывался Light Golen Blond, а здесь - левиорин номер 27.
Как заметила Кристина, в этом мире
испытывали нездоровую любовь к химии. Вместо красивых торговых
наименований - ну или, по крайней мере, тех названий, которые
считают красивыми брендмейкеры - здесь предпочитали названия
квазихимические. Или просто химические, без всяких "квази". По
крайней мере, Кристина прожила всю жизнь - до самой смерти, да - и
не знала, что хлорка называется хлорной известью. А, между тем, обе
служанки спокойно называли ее именно так, даже не делая попыток
сократить название, хотя бы для удобства произношения.
Электричества в этом мире - Эрре,
кажется - не было. Вернее, оно, конечно, было и даже
использовалось, но как-то... неохотно, что ли. Там, где без него
было категорически не обойтись. Например, в телефонии. Здесь были
телефоны, массивные коробки с тяжелыми эбонитовыми трубками, даже
не трубками, а воронкой микрофона и улиткой динамика. Источником
питания этих мастодонтов служили увесистые гальванические элементы.
Существовал и телеграф, доктор Маршан как-то упоминал о полученной
телеграмме, и из его слов можно было понять, что речь не об
оптическом телеграфе, а о проводном.
Беспроводной телеграф, сиречь, радио
здесь отсутствовал полностью.
Освещение было газовым. Хочешь
света? Поверни вентиль под светильником. Щелкнет воспламенитель,
тихо загудит голубоватый язычок пламени, раскаляя металлическую
сетку, дающую яркий свет. Не сравнимый, конечно, с электрическим,
на уровне лампочки-шестидесятки, зато какой-то на редкость уютный.
К тому же вентилем можно было регулировать яркость освещения.
А для выхода на улицу были лампы,
похожие на "летучие мыши", только вместо вонючего керосина в них
заливалось почти не пахнущее светильное масло. Чем бы оно не
являлось.
Однако странности окружающего мира
не особо занимали разум Кристины. Перед ней стояла более важная
задача. Вжиться в образ Кармин.
Между прочим - не такая уж и простая
задача. Кристина не была наследницей многомиллионного состояния,
она понятия не имела, как должна себя вести. Ей никак не удавалось
понять - каким же человеком была Кармин?
Проблема была в том, что девушка не
могла просто подойти к служанке, повару, садовнику и спросить: "Вы
не расскажете, как я себя вела до того, как умерла? Как с вами
обращалась? И обращалась ли вообще? Может, я вас не замечала? Или
наоборот - здоровалась за руку и интересовалась здоровьем внуков?".
Прислуга особняка была твердо уверена, что перед ними не "кванк", а
та самая госпожа Эллинэ, которую они знают чуть ли не с
младенчества.