Еще одним плюсом в пользу дирижабля помимо невозможности его
захвата – воздушные пираты а-ля Дон Карнаж здесь пока неизвестны –
была скорость. Полтора часа – и они на месте. И уже почти полчаса
из этих полутора они «с интересом» слушают лекцию.
Впрочем, ничего интересного в окно она и не увидела. Зеленые поля,
поля, поля, опять поля… Река, дорога, поля, поля, лесок, поля…
Единственное более-менее интересное – огромная конструкция,
медленно ползущая по одному из полей. Поначалу она вообще приняла
ее за элеватор, из-за торчащих в стороны решетчатых ферм, по
которым могло подаваться зерно – из-за них конструкция напоминала
жирного паука - но потом заметила колеса, и то, что это сооружение
все-таки ползет по полю. Травоуборочный комбайн, как пояснил
шепотом Мюрелло. Честно говоря, намного понятнее не стало, но к ее
текущим проблемам эта вещь точно отношения не имеет, так что нет
смысла и разбираться.
- А вот и столица! – обрадованно – несколько нарочито обрадованно –
сообщил Мюрелло, бросив взгляд в окно.
Столица? Рановато, вроде бы, до нее еще около получаса полета, не
меньше…
Кристина взглянула в окно – и увидела столицу. Лететь до нее может
и полчаса, но уже сейчас она была видна во всей своей красе.
Она выглядела… великолепно.
Мэлия, столица здешнего государства, раскинулась огромным
разноцветным ярким пятном насколько хватало глаз. Собственно, если
быть совсем уж честным, яркой и разноцветной она была наполовину,
на ту половину, над которой сейчас проплывал дирижабль. Другая
половина, отделенная широкой голубой лентой реки, выглядела
несколько тусклее, серее, темнее – нет зелени, серо-буро-коричневые
крыши, множество рыжих, серых, дымных хвостов из труб, как будто
заречная половина столицы заселена котами, поднявшими свои хвосты в
небо.
Промышленная зона, к гадалке не ходи…
Зато та половину, которую сейчас могла во всей красе наблюдать
Кристина, приникшая к окну дирижабля, заставляла вспомнить –
вернее, перефразировать – известное выражение «Увидеть Мэлию и
умереть».
Она оглянулась, посмотрев на Мюрелло, и тот без слов все понял,
притиснулся поближе и тихонько шептал ей в ухо, рассказывая о том,
что они видят. Со стороны, наверное, они смотрелись очень
романтично, но оба понимали, что причина этой «романтики» - в том,
что не надо привлекать к себе излишнего внимания. Да,
провинциальная девушка – а она в одежде, отжатой у старого
лодочника, именно так и выглядит – может во время полета, скажем,
над Москвой, спрашивать о том, что они видят, но если хоть сто раз
провинциалка начнет интересоваться, что это за башенка с часами и
зачем построили это забавную пирамидку на площади, то это будет
необычно, запоминающимся, подозрительным. А когда она вернет себе
облик столичной девицы Кармин Эллинэ – такие вопросы и вовсе станут
невозможными.