– Можно просто кормить пчелу так, чтобы самцы были чуток пободрее, работницы – не так целомудренны, воительницы не погибали от одного-единственного боевого укуса, а царственные самки – не очень злы. С умом, конечно, и с расчетом. Чтобы больше народу и куда больше связей получалось. Всё это человеку прямо в руки шло. С первого дня сотворения. А он пренебрёг и стал хитником.
Я понял: не только хищником, но вдобавок еще и вором.
– Ладно, – ответил я. – Урок закончен, надеюсь?
– Надежда никогда не бывает лишней, – философски отозвался мой дорогой палач и удалился вместе с посудой.
А на следующий день – снова:
– Давай поднимайся. Опростал нутро после вчерашнего? Смотри у меня: благородные напитки не след поганить.
Обмотал цепь вокруг моей поясницы – для тяжести, наверное. Подвёл к незнакомой двери:
– Входи, но поаккуратнее. Там почти от самого порога начинается.
Снова круглый бортик из металла, похожего на серебро. А внутри плещется нечто темно-красное, душистое… Огромный бассейн с вином.
– Будьте знакомы. Мальвазия, амонтильядо и вино папского замка в одном лице, – представил его Хельмут. – Только лучше. Вот уж упьёшься – прям завидно становится. Это, считай, почти что не казнь, особенно если напиток крепкий, а башка непривычная. Да, кстати, еще и вон сюда наберешь.
Откуда-то явилась небольшая амфора – эту форму я знал, подруги моей жены одно время были буквально помешаны на таких ароматницах, только чуток поменьше. Хельм протянул через ручки кувшина крепкую ленту и подвесил мне на шею.
– Вот. Так что давай окунайся и пей вволю. Лучше носом, как йог, быстрей достигнешь желаемого. Умеешь? Да не робей – представь себе, как во всём этом красивые женщины купались. Гетера Билитис или блаженная Маргарита. Герцог Кларенс, наверное, о таком только мечтал, пока его топили в дюжей винной бочке.
Он дружески пихнул меня в спину – одного этого было достаточно, чтобы я перевалился через бортик и начал погружаться на дно.
Неверно. Дна не было вовсе. Только жидкий… как его… кристалл, что назойливо проникал мне в нос, рот и легкие, без всяких усилий с моей стороны пропитывал мясо через широко открытые поры, дурманил и отуманивал мозги.
«Вино ведь – кровь земли, а мир – наш кровопийца,
Так как же нам не пить кровь смертного врага», —
шелестело забытье голосом Иоганна Вольфганга. Чьи были сами стихи, мелькнуло в моей башке. Омар… кальмар… лобстер… креветка…