– А вы, простите, большевик?
– Я? – удивился Басин. – Да. Большевик. В институте был комсоргом курса, на заводе – парторгом цеха. Потом начальником цеха, – И, словно поняв все мучения своего замполита, чуть-чуть улыбнулся, и от этого напряженное лицо Кривоножко тоже разгладилось. – И вот вспоминая то время, мне и хочется с вами посоветоваться. Дело в том, что политикой партии стала война. Значит, нужна военная пропаганда, военная политика, или, говоря довоенным языком, производственная пропаганда. Так вот я здесь, – он придвинул к замполиту несколько газетных вырезок, торчащих из потрепанного журнала, – подобрал нужный материал. Кстати, в будущем делайте это сами. Это все о кочующих огневых точках. – И, перехватив недоуменный взгляд замполита, пояснил: – Есть, представьте себе, и такие. Они больше всего подходят для наших условий и позволят полнее выполнить приказ об активизации боевой деятельности. Прочтите, проведите совещание с агитаторами и активом по этому вопросу, а на будущей неделе проведем батальонное партсобрание с повесткой дня: «Сталинград и наши задачи». Как вы на это смотрите?
Никогда еще – ни на сборах, ни в резерве, ни, конечно, во время боев – никто из командиров-строевиков не ставил перед ним таких задач. Что это задача, а не совет, Кривоножко стало ясно, как только Басин сказал, что ему «хочется посоветоваться». Не такой, видно, человек, чтобы советоваться. Командир ставит задачу, отдает приказ – вот что это за совет. Но такую задачу Кривоножко получил впервые, и он растерялся. Это было его святая святых.
Но ответил он в высшей степени странно для собственного настроя и убеждения. Что-то уже подавило его, перевернуло. Может быть, та самая воинская дисциплина, которая причиняет столько мучений отдельно взятым людям и которая как-то незаметно, въедливо, постепенно становится их сущностью.
– Есть, товарищ старший лейтенант.
– Ну, ладно, – опять доверительно, как в начале беседы, улыбнулся Басин. – Как бы нам организовать ужин?
– Это можно, – тоже понимающе улыбнулся Кривоножко, но сейчас же вспомнил, что Жилину разрешено спать, а командир хозвзвода тоже наверняка спит, и послать к нему некого. Выходило, что следует идти самому.
«Что ж… Пока что я еще хозяин и должен угостить нового командира. А потом, как-никак командир есть командир», – горько улыбнулся про себя Кривоножко и пошел будить командира хозвзвода.