А потом все вокруг стало желтым. В детстве это казалось забавным – найдешь цветное стеклышко и смотришь через него на мир. И он весь желтый – небо, люди, облака… Но сейчас все было всерьез, и от этого становилось жутко. Герман дернул ворот, задыхаясь, и потянулся к кувшину с водой. Кувшин покатился по столу и упал на пол. Вслед за ним рухнул Герман.
«Не надо было грибочки медовухой запивать», – уже теряя сознание, услышал он чей-то голос.
Вот так все и случилось. А теперь вот очнулся Герман в чужом доме и с грубой шерстью на руках. Интересно, может быть, это ему только снится?
Герман прислушался. Голос все еще монотонно бубнил, наставляя раба Божьего на путь истинный.
– …и вернутся к нам деяния наши, и пожнем мы то, что посеем…
«Вернутся, – мысленно согласился Герман. – Марфе все ее деяния вернутся. Будет знать, как мужа не уважать».
– …и потому надлежит рабу божьему Герману исправить то, что может быть исправлено, и сделать то, что должно быть совершено…
«Зря я вчера Марфу в омуте не утопил. Не было бы сегодня со мной такой неприятности».
– …и продолжить начатое, ибо не ведаем, что творим…
«Скорей бы уже отпускал», – тоскливо подумал Герман.
– …и возвратится раб божий Герман на землю в виде духа нечистого, духа домашнего, и задача будет ему дана наладить мир и гармонию в семье. Да свершится сие во искупление! – загремел напоследок голос, и вдруг все стихло.
Герман с облегчением вздохнул и, чувствуя, как тело становится невесомым, закрыл глаза.
А его уносило ввысь как пушинку, подхваченную ветром. Оттуда он видел все – свои ошибки, свои победы. Лента жизни быстро промелькнула перед ним, и он очутился в абсолютной тишине. Звуки, запахи исчезли, была только бескрайняя пустота.
Потом Германа швырнуло в скопление звезд, оттуда выбросило в черную воронку. Там завертело, закрутило с такой силой, что он зарычал от боли, но не услышал своего голоса.
Это продолжалось ужасно долго. Он чувствовал себя то огромным, вмещающим всю Вселенную, то крошечным, сжавшимся в точку и грозящим вот-вот исчезнуть.
Теперь Герман точно знал: есть вещи пострашнее, чем смерть. Это раствориться, исчезнуть без остатка, разлететься по Вселенной звездной пылью. Нет, даже не пылью – превратиться в ничто, в пустоту. И знать, что никто и никогда больше не вспомнит о тебе.