Стоп! Кто-то? А кто?
Все свои дома сидят, а друзья ночью не ходят. Можно, конечно, предположить, что влип один из соплеменников Маугли, но это вряд ли. Данила прислушался. Бесшумных засад не бывает, и подкрадываться беззвучно тоже никто не умеет.
Так, на самой границе слышимости – голос. Попавший в «депрессун» бедолага стенает, жалуется… Оп-па, заткнули его. Вряд ли он сам замолчал. Значит, к НИИ идут, и идут отрядом.
Шейх отпадает – он вместе с папаней и Мариной в Глуби.
Кто у нас остается? Заблудившийся патруль МАС и проводники – тоже отпадают. Ночью здравомыслящий человек по Сектору не ходит, а проводник, сюда добравшийся, «депрессун» учует издалека.
Значит, в гости пожаловали обитатели славного и гостеприимного города Дубна.
И чего их нелегкая ночью к НИИ понесла?
В любом случае, встречать гостей невооруженным Данила не хотел. Он рысью вернулся к своим, распахнул натужно скрипнувшую железную дверь (Маугли тут же сел и схватился за копье) и прошипел:
– Подъем!
– Что случилось, Данила? – пробормотал Прянин, близоруко щурясь.
Костер догорел, только угли тлели, освещая помещение багряно-красным.
– Сюда идут. Отходим в НИИ, он где-то в полутора километрах отсюда.
– Не разумнее ли будет закрыться здесь и затаиться?
– Не разумней. У нас из оружия – нож и палка. Мне бы раньше сообразить, но контузия… В общем, в НИИ должно остаться оружие. Быстро встали и пошли!
Маугли уже затаптывал угли, и Данила чуть не пинками погнал Прянина к НИИ. Доцент, растерянный со сна, реагировал вяло и постоянно спотыкался.
Данила, шипя сквозь зубы, впихнул его во входную дверь НИИ.
Изнутри Институт освещали отблески Московского сияния. Данила, Маугли и Прянин вошли в главный вход, поднялись на третий этаж и принялись прочесывать здание. Судя по слабому запаху сероводорода, тут побывали вырвиглотки. Точно: труп кудрявого коротышки обглодан, скальп валяется рядом, из черепной коробки выеден мозг. Данила ногой перевернул скелет и под грудой тряпья, которая была курткой, обнаружил пистолет «стриж» с двумя патронами.
У покойного Кондрата, как он помнил, был «кедр». Переступив через кусок покореженного гипсокартона, Данила наконец нашел сожранного мутантами Кондрата. Пол, присыпанный известковой крошкой и пылью, пестрел следами вырвиглоток, похожими на кошачьи. «Кедра» рядом не оказалось, зато обнаружились следы ботинок размера эдак сорок восьмого. Момент?