- Нет.
- Тогда я пойду пешком по центральной улице, привлекая к себе всеобщее внимание, - спокойно соглашаясь, пожимаю плечом.
- Да подавись ты этой проклятой каретой, показушница!!! – мгновенно взрывается Мерцелла.
- Ты самая лучшая, - мирно констатирую и иду искать слуг.
Через пять минут я уже еду в местную академию магии. Интересно, что там за старик такой, что граф Дроттер всем своим видом давал понять, что мне лучше с ним не знакомиться?
И что у них за конфликт?..
Естественно, вселенная не спешила делиться со мной ответами, потому доехала я в полнейшей тишине и без каких-либо озарений. Вышла из кареты не без помощи лакея, осмотрела здание академии… и пришла к выводу, что в Москве пара институтов попомпезней будут.
Подхожу к воротам и смотрю на силовую черту, отделяющую улицу от обители знаний.
Так, раз кто-то её провёл, значит...
- Эм… мне бы главного Архимага увидеть, - произношу слегка неуверенно, надеясь, что хоть кто-нибудь "за границей" услышит. Внутрь пройти я явно не смогу… а, может, и смогу – но проверять, отправится ли моё тело в полёт, столкнувшись с какой-то магической защитой, мне совсем не хотелось: кости ещё дороги, - Вы слышите меня? С вами общается Марьянелла Фон Баркентон! … Или взывает к вам?.. Неважно, короче – я с вами разговариваю! Хоть кто-нибудь мне ответит?.. Я повторюсь, если вы в первый раз не услышали: мне бы Архимага!
Рывок, потеря в пространстве и резкий выброс куда-то в просторное помещение, полное полок с книгами и свитками. Удивленно осматриваюсь, понимая, что меня только что телепортнули без всякого рукоприкладства, и осторожно проверяю – всё ли на месте: талия там, ноги, кисти рук… в «Гарри Поттере» маги-недоучки рисковали остаться без частей тела во время подобных прыжков в пространстве.
Вроде всё на месте…
ВОЛОСЫ!
Быстро проверяю наличие растительности на голове и так же быстро успокаиваюсь. На месте, хвала всей магии Сарамнии!
- Марьянелла, что ты здесь делаешь?
Оборачиваюсь на холодный властный голос и застываю, во все глаза глядя на того, кого бы в реальном мире могла смело назвать своим идеалом: высокий, русоволосый (волосы убраны в длинных хвост), с волевым подбородком и идеально посаженными глазами, с прямым носом и чувственными, пусть и поджатыми от недовольства в данный момент, губами, мужчина стоял в глубине помещения с парой древних свитков в руках. Он был одет во что-то наподобие мантии (холодных голубого и серебристого цветов), которая, к моему великому изумлению, сидела на нём так, что у меня не возникало желания хохотнуть или ещё как-то проявить своё непочтение... Чертова мантия очень ему шла!