«Scher dich hinaus,
Schweineschlacke!.. Links!»[2] — двое
ребят, кажется, плотников из чьей-то палубной команды, тащили
здоровеннную доску и едва не задели ею Сашку по затылку. Один из
них прибавил несколько более крепких эпитетов по-голландски.
Белобрысов их не понял.
«Сами вы schweinen…» — добродушно
отозвался штурман: брань плотников по портовым меркам засчитывалась
за дружелюбную.
Сашка с трудом пробрался сквозь
грузовую зону к финишной прямой: грандиозному изгибу «сухого
пирса», от которого отходили длинные, сложнейшие конструкции
причалов — каждый заканчивался огромным желобом, по-русски
называемым ПСУ[3], по-английски
— launching-gun[4], в просторечии
«пушка», а совсем в просторечии — нецензурно. Впереди и далеко
внизу лениво шевелилось море, накатываясь волнами на
золотистый пляж «мокрого» пирса. Мировая несправедливость в
действии для Пирс-Ардена: почти весь берег в черте города
каменистый, а единственную приличную песчаную полосу заняли под
зону безопасности космопорта. Весь длинный, пологий склон холма был
свободен от застройки и безлюден, — это диктовали правила
безопасности, — однако у воды Сашка таки различил несколько
рисковых купальщиков, просочившихся сквозь металлическую
изгородь.
На самом деле, купаться там было не
так уж и опасно — Сашка с однокурсниками сам часто бегал на Финский
залив в академические годы, в район питерского эфирного порта.
Тонны воды (а может быть, и тонны заговоренного дерева эфирного
судна) на голову пляжникам грозили упасть только в случае отказа
пушек или, например, холостой продувки орудий. Очевидно, жители
Пирс-Ардена хорошо изучили статистику родного порта и не боялись. А
вот чуть правее, где начиналась зона посадочной акватории, людей
было значительно меньше, из чего Сашка сделал вывод, что заклятия
мягкой руки, гасящие волны, здесь по-прежнему сбоят.
«Причал три-сорок пять… три-сорок
пять…» — бормотал он под нос. Причалы следовали на расстоянии около
сотни метров друг от друга, однако вскоре молодой человек
обнаружил, что следует вдоль второй дуги, а не третьей, да еще и в
обратную сторону. Пришлось возвращаться в мешанину грузовой зоны и
поторапливаться — время поджимало.
Несмотря на свои неприятности с
цифрами, до причала он добрался почти вовремя и остановился в
недоумении: на первый взгляд ему показалось, что «пушка» пуста: из
желоба не выглядывало даже кончика грот-мачты. Неужели он
ошибся?..