Мать умерла два года назад.
Я вернулся домой из школы, но мне никто не открывал, так что я взял секретный ключ, который лежал под ковриком перед кухонной дверью. Я вошел в дом и занялся моделью танка «Айрфикс Шерман», которую я строил.
Через полтора часа отец вернулся домой с работы. Он занимается починкой нагревательных приборов и всякой сантехники вместе с человеком по имени Родри, который у него работает. Отец постучался в дверь моей комнаты, открыл ее и спросил, видел ли я мать.
Я сказал: нет, я ее не видел. Тогда он ушел на первый этаж и начал звонить по телефону. Но мне было не слышно, что именно он говорил.
Потом он пришел ко мне в комнату и сказал, что должен уйти на некоторое время, но точно не знает, на сколько. Он сказал, если мне что-то понадобится, я могу позвонить ему по мобильному телефону.
Отца не было два с половиной часа. Когда он вернулся, я спустился вниз. Отец сидел в кухне и смотрел в окно, которое выходит в сад, и из него видно пруд, забор из рифленого железа и верхушку башни церкви на Манстед-стрит, которая похожа на маленький замок, потому что она норманнского периода.
Отец сказал:
– Я боюсь, что вы с матерью не сможете видеться какое-то время.
Он не смотрел на меня, когда это говорил, а сидел, обернувшись к окну.
Обычно люди смотрят на тебя, когда они с тобой разговаривают. Я знаю, что они в этот момент пытаются понять, что я думаю, но я не могу понять, что думают они. Это как будто ты находишься в комнате с односторонним зеркалом, как в шпионских фильмах. И мне было приятно, что отец разговаривал, не глядя на меня.
Я сказал:
– Почему?
Он очень долго молчал, а потом ответил:
– Твоей матери пришлось лечь в больницу.
– Мы можем ее навестить? – спросил я, потому что я люблю больницы: мне нравятся тамошняя униформа и машины.
Отец сказал:
– Нет.
Я спросил:
– Почему нет?
А он ответил:
– Ей нужно отдохнуть. Она хочет побыть наедине с собой.
Тогда я спросил:
– Это психиатрическая больница?
И отец ответил:
– Нет. Это обычная больница. У нее проблемы… проблемы с сердцем.
Я сказал:
– Нужно отнести ей еды, – поскольку я знал, что еда в больницах не очень хорошая. (Дэвид из нашей школы однажды лежал в больнице, ему делали операцию на ноге. Ему нужно было удлинить мышцы икры, чтобы лучше ходить. Дэвид терпеть не мог тамошнюю пищу, поэтому его мать каждый день носила ему еду.)