Во-вторых, интересна сама беседа, которая предшествовала моменту ареста. Итальянца предупредили, что документы секретные и он нарушает закон, принимая их. Скорее всего, эти фразы были зафиксированы и использовалась в качестве одного из доказательств в суде. Если бы в машине сидел настоящий агент, то он скорее заговорил о собственной безопасности, а не о том, что иностранец серьезно рискует, принимая от него секретные документы.
В-третьих, агент, который передал итальянцу секретные материалы, не был наказан. Его судьба неизвестна.
Если сцена ареста была заранее подготовлена с учетом пожеланий контрразведки и суда, то процедура освобождения предназначалась журналистам. Вот как описывает то, что происходило 5 июля 2002 года, один из свидетелей:
«…Исправительная колония № 14 в поселке Новосады под Борисовом ничем от других белорусских зон не отличается. Содержится там около четырех тысяч заключенных, на питание каждого положено в среднем 750 рублей в день. Камер нет, система общежития, в одной комнате – до 90 человек. Гражданин Италии пребывал там на общих условиях.
Начальник колонии, видимо, поняв, что ожидание затянулось, по рации скомандовал: «Первый, первый, давайте на выход!» Журналисты напряглись, дверь со скрипом и лязганьем отворилась, и на порог выполз небритый заспанный мужичок глубоко белорусской наружности. «Что тюрьма с человеком делает!» – выдохнули встречающие. Обалдевший от вида телекамер и фотоаппаратов гражданин ойкнул и шмыгнул в сторону. «Не тот». Ожидание продолжилось. Анжело Пиу появился неожиданно и тихо, как и полагается настоящему шпиону. В полном соответствии с законами жанра у порога тюрьмы ему на шею бросилась любимая женщина и защелкали фотоаппараты. Все дружно двинулись в актовый зал, где было зачитано постановление о помиловании. «Руководствуясь принципами гуманизма и принимая во внимание, что Пиу преступление совершил впервые и раскаивается в содеянном… президент Беларуси помиловал Пиу Анжело Антонио».
Очумевший от свободы и внимания к своей персоне, Анжело для начала выразил благодарность: президенту Лукашенко за гуманизм по отношению к себе и Ирине, а КГБ, заодно с начальником колонии, – за чрезвычайную корректность. «Шпионаж – это большая игра, и я, наверное, был плохим игроком», – посетовал Анжело.