– Откуда мне знать, – пожал плечами Конде, – всегда может что-то случиться.
– И что мне нужно сделать с этими бумагами?
– Понятия не имею, – буркнул принц. – Я ведь не знаю, что в них написано, сам решишь, когда прочтешь.
Генрих задумчиво кивнул; им навстречу уже открывались ворота Лувра.
***
Проводив посетителей, Колиньи с трудом уселся в кресло. Нужно было добраться до спальни и хоть чуть-чуть отдохнуть. Завтра будет много дел.
Куда сильнее, чем раненая рука, его беспокоила новая вспышка ненависти, грозившая похоронить под руинами Сен-Жерменского мира давнюю мечту адмирала.
А мечта у него была. И какая! Объединение французов обеих конфессий против общего врага – католической Испании. И мечта эта, еще недавно призрачно маячившая на горизонте, теперь семимильными шагами приближалась к своему воплощению.
Конечно, пока речь не шла о вторжении в испанскую метрополию, но добровольческий корпус Жанлиса и де Ла Ну, спешивший на помощь принцу Нассаусскому, героически воевавшему во Фландрии против дона Альбы, уже пересек границу между Францией и испанскими Нидерландами. Каждый день из Парижа на север уходили отряды волонтеров, а королевские войска готовились к выступлению. Карл, уставший от вероломства испанских союзников, поддержал эту затею на последнем Королевском совете.
И теперь пожалуйста! Это глупое покушение! Колиньи готов был дать отрубить себе руку полностью до самого плеча, если бы это хоть на дюйм приблизило его к заветной цели.
Вот только людей бы как-то успокоить, чтобы дров не наломали от избытка рвения.
Адмирал с трудом встал и сделал шаг к двери. Ему, знаменитому воину, не пристало звать слуг, чтобы добраться до кровати. Но вдруг он почувствовал, что пол уплывает из-под ног. Здоровой рукой он ухватился за спинку кресла и перевел дыхание. Сердце стучало не в груди, как ему полагалось, а где-то в голове, подобно колоколу, который звонил сегодня весь день. Проклятая лихорадка! Нет, он не позволит ей сорвать его планы в такой момент! Вот только немного поспит и завтра снова займется делами. Он справится, как справлялся всегда.
***
Тем временем герцог Анжуйский блуждал по своим покоям, словно загнанный зверь.
– Да-а, мой принц, – протянул шевалье д’Англере. – Я не пылаю любовью к адмиралу Колиньи, но стрелять в него из вашей аркебузы, когда Париж набит гугенотами, словно бочка огурцами, – верный способ расправиться с вами, а не с ним. Моя бы воля –пристрелил бы самого Гиза, ей-богу.