От знал, что от него пахнет вином и чужими духами, но она все равно жалась к нему в поисках защиты. После смерти матери у них на всем белом свете не осталось никого, кроме друг друга. Генрих нежно погладил ее по волосам.
– Конечно, мы скоро уедем, Кати. Когда мы вернемся домой, будет еще тепло, и ты успеешь поесть персиков.
– Обещай мне! – потребовала она.
– Обещаю, – ответил Генрих.
Посовещавшись со своим верным камердинером д’Арманьяком, Генрих решил все же не оставлять Катрин в Лувре, а отправить ее в парижский особняк, находившийся под надежной охраной солдат господина де Телиньи. Самому же ему предстояло провести эту ночь во дворце. Сорок дворян-гугенотов должны были дежурить в его покоях. Сохранять невозмутимость становилось все труднее.
Глава 13. Ночь в канун дня Святого Варфоломея
Французы спятили, им отказали разом
И чувства, и душа, и мужество, и разум.
Тэодор-Агриппа д’Обинье, «Трагические поэмы»
Генрих вертелся в своей роскошной постели, изнемогая от жары и тревоги. Полог кровати был опущен, создавая видимость уединения, но в гостиной за дверью дежурило сорок человек охраны. Рядом, свернувшись калачиком, лежала его молодая жена.
Генрих с нежностью посмотрел на нее. Вчера он отказал в поддержке Ларошфуко и Конде по множеству причин. Но главной из них была та, в которой он не хотел признаться даже сам себе. Он просто не мог смириться с мыслью, что эта женщина, его юная супруга, вновь окажется в стане его врагов. Тогда решение, предложенное адмиралом Колиньи, казалось ему очень удачным. Теперь он так не считал.
Сейчас, спустя всего сутки, стало очевидно, что Колиньи не очень-то справился с ролью миротворца. Это было понятно по необычному поведению дворцовой охраны, по гулу голосов в коридоре, несмотря на поздний час. По множеству странных мелочей, на которые все труднее было не обращать внимания. А Колиньи продолжал сидеть в отеле де Бетизи, кропая бессмысленные письма королю. А он, Генрих Наваррский, ничего не предпринимал, переложив всю ответственность на раненого адмирала. Хуже того, он лег спать!
Генрих резко сел, свесив ноги с кровати, и потянулся к звонку для вызова слуг, но передумал. Быстро натянув штаны и рубашку, он с отвращением взглянул на тяжелую кольчугу и отодвинул ее в сторону. Маргарита с тревогой наблюдала за ним.