– Я? – Она посмотрела на него широко распахнутыми глазами, весьма довольная собой. Надо же – встретилась с Элисом и не провалилась сквозь землю; теперь, верно, можно жить дальше. Она чуть поправила шейный платок Дэниела, убирая складки, – ей хотелось подлить масла в огонь.
– Да, вы! А меня он вызовет на дуэль – или вам все равно?
– У него нет для этого причины. Расскажите мне о нем, тогда я буду знать, как от него спрятаться. Ведь я не виделась с ним лет сто. – Она улыбнулась Дэниелу, придвинувшись к нему чуть ближе – почти до неприличия.
– Придется мне перенять его опыт. – Чаттертон обвел зал настороженным взглядом. – Похоже, это впечатляет наших дам. Я знаю только то, что он лет семь путешествовал по Востоку – с тех пор, как – сами помните – покинул свой дом. Линдон богат – ходят слухи, он получает большие прибыли от торговли самоцветами, а его конек – экзотические растения. Ему привозят коллекционные экземпляры из разных мест, и он отсылает собранное куда-то в Англию – не ради денег, как говорят.
– А как его угораздило так пораниться? – Перси провела веером по руке Дэниела. Элис – она чувствовала – продолжал наблюдать за ними. – Дуэль?
– Хуже. Это был тигр; людоед терроризировал деревню. Линдон поехал за ним на слоне, но зверь сумел в прыжке достать до седла и стащить махаута[6]. Линдон спрыгнул на землю и прикончил бестию ножом.
– Нечего сказать, герой, – беспечно отозвалась Перси, представила страшные когти, длинные белые клыки тигра и невольно содрогнулась. «Какая отвага – спрыгнуть чуть ли не в пасть зверю, рискуя погибнуть страшной смертью», – подумала она. – А что с тем махаутом?
– Не знаю. Жаль, что лицо Линдона изуродовано – оно было привлекательным.
– Изуродовано? Как бы не так! – Она усмехнулась и раскрыла веер. «При чем здесь его лицо? Он мог погибнуть!» – Шрамы скоро затянутся, к тому же такие отметины весьма привлекают женщин.
– Леди Перси, не возражаете, если я заберу своего брата? – Это был Коль Чаттертон, близнец Дэниела. – Знаете, неотложные скучные деловые переговоры…
– Надо же, пришел на помощь, пока кое-кто не бросил мне перчатку, – прервал его Дэниел, округляя глаза.
– Тогда за дело, мистер Чаттертон. – Она снова усмехнулась, видя, что он опечалился. – Работайте усердно.
Она смотрела им вслед, но видела перед собой не этот душный зал с мраморными колоннами, а колыхание высокой травы, где в солнечных бликах чуть заметны золотисто-черные полосы крадущейся смерти; взметнулось мускулистое тело… о, ужас! – пронзительно закричал махаут и – вот он, мужчина, рискнувшей своей жизнью ради его спасения. Пожалуй, придуманный ею эпитет к глазам Элиса – «тигриные» – теперь не кажется столь поэтичным.