Три года назад Тася, провожая его горько плакала. Он уговаривал её не думать о расставании, а представлять, что он рядом, только вышел в магазин, на минуту, за хлебом…
Виктор поспешил в ближайшую булочную и купил свежий хрустящий батон.
– Что – то ещё? – спросила продавец у представительного вида покупателя (без авоськи, с необычной, для советского человека, кожаной сумкой через плечо!) «Иностранец! Американец…или англичанин», – подумала она, с любопытством разглядывая покупателя, одетого не по сезону, в светлое кашемировое пальто и без головного убора.
– Да! Пожалуйста, триста грамм конфет «Мишка на севере», – без акцента ответил он.
«Нет, это наш, не иностранец…Дипломат, видимо… Приехал только что из – за границы!», – решила про себя женщина и протянула конфеты и сдачу.
Через пять минут Виктор стоял возле квартиры. Прислушался. Тихо. Вставил ключ в замочную скважину. Раздался характерный щелчок, дверь открылась, и Виктор увидел жену.
– Тася, здравствуй! Я хлеб принёс хлеб и конфеты! – показал покупки Виктор.
– Витя! Витя вернулся! Юра, сынок! Это твой папа! Папа приехал! – воскликнула Тася и бросилась к мужу. Витя целовал её лицо, шею… глаза…
– С днём рождения, Витя! Юра, ну что же ты стоишь? Это же твой папа!
Юрка подбежал и тут же взлетел, под самый потолок, на руках отца!
– Дядя, ты правда мой папа? – серьёзно спросил он, когда его опустили на пол.
– Правда, мой маленький! – ответил Виктор и прижал его к груди. Про себя отметил, что ребёнок, для своего возраста, хорошо и связанно говорит, только «р» у него не получается.
– Я не маленький, а большой! Настоящий солдат! – гордо сообщил малыш и, смущаясь, произнёс, – С днём рождения вас… тебя…папа!
– Спасибо, настоящий солдат! – опешил Виктор. Пожал руку сына, вручил покупки и сказал:
– Держи! Неси их на кухню!
После выполнения поручения, Юра, не мешкая, перешёл к делу:
– Папа, ты должен поколотить Веньку! Он жадный, машинку мне не даёт!
– Вот тебе и раз! – воскликнул отец, – Не ты ли, братец, только что назвался «настоящим солдатом»? Где ты видел, чтобы солдаты бегали к папочке жаловаться?
Юрке стало стыдно. Уши у него покраснели. Он опустил голову, спрятал глаза, развернулся, чтобы уйти в свою комнату и пережить позор в одиночестве. Но вновь попал в цепкие руки отца, которые принялись его щекотать, терзать и мять… Юрка визжал, кричал, отбивался… После недолгой возни, взлохмаченные и довольные друг другом, они сели за стол.