Разумеется, из лекции я не понял ни единого слова, но на следующий же день, уже совершенно случайно, опять встретился с Грэддом на пресс-конференции. Там Грэдд тоже произносил речи, а потом, когда все перешли к столу, подошёл ко мне и сказал сердито:
– Кшиштоф Бакуш! Вы меня задолбали. Вы маячите у меня перед глазами третий день. Вам что-то от меня нужно?
– Нет, это вы третий день попадаетесь мне на глаза, – нахально ответил я. – Вероятно, это вам от меня что-нибудь нужно.
– Мне от вас – ничего! – поразился Грэдд и поддернул кверху правую бровь. – Я, правда, запомнил ваше имя с первого раза, но согласитесь, что это неудивительно, имея в виду мой ум и хорошую память.
– Я тоже запомнил ваше имя, – возразил я. – Унашего редактора вечно полон рот Джеймсом Грэддом. Иногда мне кажется, что наш журнал существует только на те мнения, которые вы ему подкидываете.
– За что ваш редактор вас так ругает? – расхохотался Грэдд. – Вы замечательно умеете раскручивать человека на разговор.
По-моему, он был просто в бешенстве. Я примазывался к нему, как функция к асимптоте. Как вообще становятся учителями? Как становятся учениками? После следующей лекции Грэдда мы разговорились.
– Ну? – проскрипел Грэдд, пихая бумаги в портфель и скосив на меня глаза. – Вы что-нибудь поняли… Кшиштоф Бакуш?
– Ни одного слова, – признался я.
– Экономика, – наморщился Грэдд и махнул рукой. – Математика! Вы где-нибудь учились?
– Я окончил курсы бухгалтеров.
– Мда, – хмыкнул Грэдд. – Негусто! А все эти пафосные хмыри, – он мотнул головой в сторону последних уходящих, – они все пооканчивали разные там Гарварды да Вартоны. Чуете?
– Чую.
– Какой из этого делаете вывод?
– Они, – сказал я, – думают, что знают кое-что. А я точно знаю, что не знаю ничего. В этом моё преимущество.
– Недурно, – скептически похвалил меня Грэдд. – Вывод неожиданный, смелый и вместе с тем вполне трезвый… Ладно, я понял: вы ничего не знаете. Но, может быть, вы что-нибудь умеете?
– Я чувствую ритм, – ответил я. – Я никому не поддаюсь и ничего не боюсь. Я люблю перемены. Я знаю, как сосредоточиться. Но самое главное: у меня получается почти не быть.
Вот так получилось, что я стал всюду хвостом ходить за Джеймсом Грэддом, а он заставлял меня читать книжки по экономике и математике. Грэдд уговорил Дэви подождать с моим увольнением. Он сказал Дэви, что у меня есть способности, но нет образования и что если меня немножко поднатаскать в теории, то я запросто смогу стать талантливым журналистом и украсить «Хорошие деньги» своими аналитическими опусами. Вот Грэдд этим и занимался, натаскивал меня, причём совершенно бесплатно. Ему было не лень давать мне разные книги и показывать, где можно найти непонятные слова. В личные объяснения Грэдд пускался неохотно. А если и пускался, то ограничивался тем, что изрекал что-нибудь вроде: