Зашевелился и я.
– Вы в порядке? – склонился надо мной один из жандармов. Я увидел совсем еще молодое лицо с небольшими черными усиками.
– Да… кажется… спасибо… – Я попытался пошевелить руками и ногами, и это вполне удалось.
– Как ваше имя? – Этот жандарм явно допрашивал меня, а его напарник устремился к Виталию.
– Глеб. Я – курьер маркиза Ори. На нас напали.
– Вы были рядом с каретой?
– Внутри.
– Это карета графа Мара.
– Да, я знаю.
Допрос прекратился столь же внезапно, как начался. Теперь жандармы оказывали помощь Виталию, кучеру она уже была ни к чему.
Встав на ноги и сделав пару неуверенных шагов, я подобрал коробку. Будь она неладна, эта миска, но я ее доставлю по месту назначения! Из-за нее погибли двое, ранен Виталий, да и мне пришлось туго. Доставлю и тут же уволюсь с этой работы. Пошло оно все!
Держа картонку под мышкой, я побрел к Виталию. Он был совсем плох. Лежал на спине, смотрел в небо немигающим взглядом и что-то неразборчиво бормотал. На его одежде и коже не было ожогов, да и быть не могло. Он был обожжен иначе.
Я заметил, что в зрачках земляка отражаются окна трехэтажного желтого дома, стоящего на противоположной стороне улицы. Окна были узкими, продолговатыми и почему-то именно сейчас казались исключительно старомодными.
– Вы его друг? Родственник? – Жандарм снова обернулся ко мне.
– Земляк, – ответил я.
– Землянин? А где же… неважно.
Виталия одно за другим окутывали небольшие разноцветные облака. Они медленно возникали, быстро исчезали и появлялись снова. Белое, голубое, розоватое, снова белое… Я знал, что это: жандармы старались вовсю, перебирая формы, надеясь, что хоть что-то поможет.
Послышался грохот повозки, и вскоре из-за дальнего поворота выскочила черная карета, украшенная двумя флажками. Она неслась лихо, стремительно приближаясь, словно стараясь обогнать цокот копыт.
Жандарм бросил на нее быстрый взгляд и тут же обернулся ко мне:
– Ваши люди. Маркиза Ори.
Виталий вновь зашевелился. Мне показалось, что его взгляд стал чуточку осмысленней. Захотелось что-нибудь ему сказать. Но что? Я не знал.
– Выздоравливай. – Мое напутствие звучало по-дурацки. Я помолчал и почему-то добавил: – Теперь вспомнил твой Жданов, вспомнил. Он ведь Мариуполь, а Жданов – устаревшее название.
Виталий посмотрел на меня, в этом не было никаких сомнений, и неожиданно четко ответил: