В тот день недалеко они зашли. Как раз до старого тракта, что из-за гор шел по перевалу.
Давно по этому тракту никто не ходил. Неудобен он был, да и опасен в некоторых местах. Южнее еще один перевал был, не в пример удобнее. Там и шли караванные пути.
На тракт вышли и остолбенели. Застали следы боя. Бой был жестоким и беспощадным. Лежали убитые со страшными ранами. Видно было, что тех, кто ранен был, добивали. Одеты были богато, что женщины, что мужчины. Даже дети были там. И все они, как один, были с белыми волосами. Мертвые синие глаза убитых безжизненно смотрели в небо, как будто видели там души, беспощадно вырванные из этих тел.
Один из сопровождавших баб мужиков опрометью кинулся в деревню. Знамо, подмогу позвать. Позвать и старосту с писарем, дабы бумагу сложить про случившееся. Второй, приготовив на всякий случай оружие, метнулся по окрестностям, дабы изучить местность и следы, если найдутся таковые.
Ох, не зря он это сделал, не зря! Нашел в шагах пятидесяти еще одного убиенного. Три толстых черных стрелы торчали у него из спины. Однако видно было, что, смертельно раненный, полз он от места побоища подальше и тащил корзину, богато изукрашенную, пока смерть не остановила его. А в корзине мужик нашел дитя малое. Живым дитя то было. На пеленках, в которые ребенок был закутан, одно слово нашли, красными нитками вышитое – Барат.
Не знали селяне, что с этим дитем делать. Но не бросать же его на растерзание зверям лесным! Вот и решили Турот и Сайна принять его за сына, раз Единый своих детей не дает. Так и вырос Барат, называя тятей и мамой чужих по крови, но таких родных по сути людей.
– Пошли, сынок! Мать еды наготовила. А вечером снова за тот клинок возьмемся. Вон купец Шарук за меч, что мы на прошлой седмице выковали, тридцать золотых заплатил, а этот клинок еще знатнее будет. А деньги, парень, они никогда лишними не бывают.
Турот ухватил рубаху, не надевая ее, закинул на плечо и вышел из кузницы. Барат вытерся рушником и, довольно пофыркивая, зашагал за отцом. Усталость, конечно, была, как без нее. Но усталость приятная. Размышляя о том, что не продешевить бы, Барат вспомнил купца.
Купец Шарук приезжал в деревню раз в седмицу. Привозил припасы хозяйственные, ткани градские, соль – то, чего в Опаденихе не достать было.