Несколько дней я честно договаривалась со своей совестью, упорно твердившей, что нарушать данное ранее слово как минимум некрасиво и как максимум нельзя. Не помогло. Стоило только вспомнить заботливость, проявленную моей второй половиной, как все муки совести посылались далеко, надолго и самыми непроходимыми путями, чтобы обратной дороги никогда не нашли.
Затем попыталась поговорить непосредственно с Талейном и объяснить, что давно вышла из того нежного возраста, когда человеку требуется нянька. Муж внимательно выслушал мою вежливую речь и не менее вежливо отрезал, что не желает из-за моей работы становиться вдовцом.
Категоричность голоса четко указывала на невозможность дальнейших обсуждений данной темы, тем не менее я не сдержалась и возразила, что вдовцом он в любом случае останется, даже если будет трястись надо мной всю оставшуюся жизнь. Вот только повинна в этом будет не моя работа, а банальная старость. Муж скривился, словно хлебнул уксуса, но отвечать не стал, попросту сбежав от меня в портал.
Еще несколько дней я честно молчала и сдерживала язык за зубами, но сейчас вынуждена признать, что терпению моему подошел конец. Разобраться с ситуацией следует заранее, иначе при появлении нового клиента придется врать мужу в глаза и искать благовидные предлоги для своего отсутствия, а мне этого делать очень не хочется.
Подавив тоскливый вздох, я встала с кровати и подошла к окну. Прижалась лбом к нагретому солнцем стеклу.
Осень уже в полной мере заявила о своих правах, щедро разукрасив сад насыщенными тонами спокойного желтого, сочного багряного и яркого рыжего цветов. Кое-где еще проглядывали остатки зелени, уже тусклой, лишенной своей летней сочности и свежести. Но, вопреки сезону, утреннее небо было ярко-голубым, без малейшего облачка – день обещал быть не по-осеннему теплым. В центре небольшой лужайки перед дворцом тренировался Талейн. Меч в его руках мелькал подобно молнии, ловя на лезвие солнечные всполохи. А на краю лужайки, сжимая в руке деревянный меч, с восторгом и нетерпением подпрыгивал Салем. Отец понемногу тренировал и его, но настоящее оружие еще не доверял, справедливо считая это преждевременным делом. Рядом с сыном подпрыгивали встревоженные няньки, опасаясь, как бы резвое чадушко не помчалось к отцу, вопреки запрету не дождавшись конца тренировки.