– Прошу вас взять этот пистолет, возможно, он пригодится вам в расследовании. – Он потер лоб, словно вспоминая все то, что хотел мне сообщить. – Дело в том, что, как выяснила экспертиза, выстрел действительно был произведен из этого самого пистолета – можете прочесть сами, это «браунинг» тысяча девятьсот седьмого года выпуска под названием «Baby». Клянусь вам, у нас сроду не было в доме ничего подобного, а сама Ольга, повторюсь, всю жизнь панически боится даже кухонного ножа.
Между тем старинные часы гулко звякнули – на циферблате было ровно двенадцать тридцать. Герман тут же нахмурился и деловито поднялся.
– У нас с вами осталось несколько минут. Я хотел бы, если вы не против, позвать сейчас сюда все семейство и представить им вас, а вам – их. Как вы на это смотрите?
– Положительно. Познакомимся и будем знать друг друга в лицо.
Герман молча кивнул и поднял трубку домашнего внутреннего телефона. Его разговор был так же лаконичен:
– Ольга? Ты не могла бы собрать всех у меня в кабинете?.. Да, да, я хочу, чтобы вы все познакомились с Татьяной – да, той самой, которую ты называешь своим Учителем, но только умоляю тебя…
На этом их диалог внезапно оборвался. Мы с Германом переглянулись, и я приготовилась к очередному экзотическому явлению Ольги, наказав себе делить все надвое и не принимать слишком близко к сердцу.
На сборы всего семейства не потребовалось и пяти минут: уже через парочку они все стояли прямо передо мной, разглядывая с самыми различными эмоциями: от полного обожания (Ольга) до пренебрежительного недоверия (девяносто процентов взрослого женского населения дома).
– Дорогие мои родные, – нарочито хмурясь, проговорил Герман, исподлобья оглядывая своих близких, – довожу до вашего сведения, что намерен точно выяснить, кто и по какой причине дважды пытался убить мою супругу Ольгу. Для этого я пригласил частного детектива с отличной репутацией – прошу любить и жаловать, Татьяна Александровна Иванова, к которой вы можете обращаться просто по имени – Татьяна. Моя личная просьба к каждому из вас: отвечайте на все ее вопросы честно и откровенно. Вот и все. Кому-то что-то непонятно?
На мгновение в комнате наступила полная тишина, и тут же все загудели: народ задвигался, зашевелился, разворачиваясь друг к другу и бурно выражая свои эмоции – по большей части явно негативные.