– Знаете вы все, други, – продолжала княгиня, – как недавно гонцы к нам из Москвы приезжали. Не поленился князь Василий вестников послать, нарочно для того, чтобы оскорбить нас с князем Егором как можно сильнее, чтобы словами мерзкими поносить, унизить, угрозами на колени поставить…
– У-у-у… – угрожающе загудели ватажники.
– Рада вам сказать, храбрые витязи, что муж мой твердою рукою решил покарать Василия за кичливость его! Ныне намерен он повести вас на земли московские, деревни и усадьбы тамошние разорить, девок в полон забрать, дома пожечь, серебро себе отобрать. Хватит ли у вас храбрости, други, наказать московитов, отучить их от зазнайства и грубости?!
– Ура-а-а!!! – восторженно взревели ватажники. – Накажем московских! Оттянем Василию нос до подбородка! В поход! В поход! На московитов!
Довольная собой Елена откинулась в кресле и с наслаждением, меленькими глоточками осушила кубок до дна.
– Вот ведь зараза, – только и выдохнул Егор. Правда, совсем тихо.
Момент для своего призыва княгиня выбрала донельзя лучше. Настроение после удачного гадания у ватажников было лучше некуда. Заскучав сидеть без дела, они рвались в поход, как просится наружу застоявшийся в стойле жеребец, а набег на беззащитные окраинные деревни и усадьбы близкого соседа никакой опасности не предвещал. Да еще и повод для грабежа выходил вполне даже благородный: московский князь их атамана оскорбил. Надобно отквитаться.
Скажи сейчас Егор, что никакого похода не будет – ватажники его просто не поймут. Ушам своим не поверят. А упрется – вполне способны другого атамана себе выкликнуть и сами в набег на Московское княжество уйти. Ватага – это ведь не дружина. Для вольных охотников приказ – не закон, а повод проявить уважение. Потеряешь уважение – и приказы твои моментально в пустой звук обратятся.
Князь Заозерский поднялся, поднял свой кубок, большими глотками выпил вино и резко, с грохотом, поставил на стол:
– Десять дней на сборы! Мешки походные проверить, оружие наточить, одежду теплую приготовить, броню, у кого есть, перебрать. Через десять дней выступаем. С богом!
– Любо атаману! – вскочили со своих мест радостные ватажники. – Слава! Любо! В поход, в поход, в поход!!!
У Елены, не ожидавшей столь быстрого и легкого успеха, брови изумленно поползли вверх. Она опустила руку, торопливо нащупала ладонь мужа, крепко ее пожала: