Тут во мне просыпается совесть. Миссис Форман уж точно без разницы, как я выгляжу. Захлопываю щиток. У нее погиб муж. Я должна считаться с ее несчастьем. Я ведь журналист. Я люблю свою работу. И выгляжу нормально.
Уолт останавливается на каком-то шапкозакидательном ток-шоу и врубает звук на полную громкость. Таким образом он подчеркивает свое нежелание заводить разговор и дает мне понять, кто здесь за главного. Уж я-то знаю, кто здесь за главного. Убавляю громкость.
Каким удовольствием было бы вылить остатки латте ему на голову. Но это наверняка относится к нарушению корпоративных норм, и в результате он получит компенсацию, а меня уволят.
На улице гораздо спокойней, чем в машине. Новая Англия[5] в октябре. Даже по дороге к этому интервью из преисподней я успеваю отвлечься на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь багряные листья кленов, с обеих сторон обступающих извилистые улочки ухоженного района. Сегодня учебный день, поэтому вдоль гаражей тянется линия припаркованных велосипедов всех размеров; в надувных детских бассейнах искрится вода, хотя сезон купания уже закончился; иногда подозрительно поднимает голову сторожевой пес, разбуженный мотором нашего «форда».
– Вот и он, номер 2519, – наконец говорю я, указывая на желтый, обшитый досками двухэтажный дом. И в голову лезут мысли о том, что теперь этот дом имеет свою печальную историю. И его жители – я даже не знаю, есть ли у Форманов дети, – навсегда запомнят сегодняшний день. До аварии. После аварии.
Курс, которому не учат на факультете журналистики: параграф 1.1 – «Стучим в дверь дома скорбящей семьи».
Мы взбираемся по гравийной тропинке, Уолт с камерой на плече. Оторвавшись от деревьев, под ноги нам падает несколько пунцовых листьев. Сколько раз мне приходилось переживать это – врываться в чужое горе, чтобы заполнить двадцать секунд эфирного времени, – и со временем проще не становится.
Нам открывает Одри Хепберн. Само собой, не настоящая Одри Хепберн, а всего-навсего ее точная копия – изящная фигура, безупречное телосложение, светящиеся глаза, короткая стрижка и даже миниатюрный черный свитер с обтягивающими черными брюками. Миссис Форман кажется изнеженной и безукоризненно-утонченной. Крохотные бриллиантовые гвоздики в ушах. Изысканная золотая цепочка. Я бросаю взгляд на ее левую руку. На безымянном пальце красуется чье-то высшее университетское образование.