Я выбежал из залы со всею легкостью дикого козла, несообразной моим летам, думая о том, что между ключевыми, неизбежными и очень неприятными словами тоненькая демаркация.
Каждый должен ловчить, как умеет.
Иногда сил нет, слов нет, не хочется.
А Надо.
P.S. Еще большой вопрос, что мне больше удается – памфлеты или семейная хроника.
Знаки препинания
Мой самый любимый момент в разудалой жизни детишек – это когда они всерьез и до обмороков взрослых увлекаются изучением слов, букв, предложений. Если вы мою симпатию не разделяете, у вас преждевременная старость, и вы жертва вульгарной социологии. Из любви к словам они играют ими, как кубиками, и я неделями разгадывал, что общего между «бусями» и «автобусом».
У моих детей просто моторика такая (приятно думать, что унаследованная от меня) – в руках должна быть книжка.
– Что ты делае? – традиционный вопрос в семь утра (Даниил делает на «делае» именно такой удар).
– Видишь ли, егоза, работаю!
Судя по хохоту, он нравится сам себе в качестве интервьюера, а больше всего ему нравится новое слово «егоза».
Я слушаю, чтобы настроиться, U-2, вслух комментирую специфический голос Боно, он фиксируется, как Бу-у-у-у, что, в общем, вписывается в специфику парня, обедающего с президентами, выбивающего деньги для стран третьего мира и в уикенды кутящего на яхте со… специфическими девушками.
Они даже отвечают, перебирая —это видно и слышно – варианты ответа.
Учебные пособия по грамматике всегда были (в шести случаях) за ненадобностью (седьмой, Данька, еще махонький), для полной симметрии не хватало только инквизиторских методов борьбы с ними, потому что общение – всё, пособия – пшик.
Вот, кстати, коробки – другой коленкор.
На коробке, что доставила горячую пиццу, есть красивая буква «П». Я тут же начинал пропагандировать слово «Папа», а с дочерьми – «Прелесть»!
Непостижимо-постижимой, иррационально-рациональной природе языка мешают только знаки препинания.
Я, как дурак, всегда говорю в связи с ними об «эмоциональном подтексте», но мой последний Николоз (Коля) однажды оборвал меня, зевнув и, хлопая себя по брюшку, сказав: «Хорошо покушал».
Он же спросил, почему «не наши буквы красивее наших». Я, сочетающий квасной патриотизм с теми еще задатками того еще Макаренко, промямлил что-то про «видимость».
– Очень даже видно, – отрезал Ника, приобретавший похвальную собранность, когда водил пальчиком по аршинным заголовкам. (Особенно его забавлял вопросительный знак.) Еще блаженно, не ведая про экзистенциальную силу знака, он показывал его гостям, гордясь и хихикая.