Это не просто конец мечтам о Западе, это взросление, вовсе не отрицающее и не отменяющее способность мечтать.
Какие перемены в жизни нашего героя подвели его к такой ревизии взглядов, следственно, ценностей?
Его голос снова стал таким, каким он пел полную воздуха «На берегу неба».
(Еще раз повторю, чтоб оттенить: те песни, которые покупались им одно время на Западе, были не песнями, а вовсе и «набором пошлости», топорно сработанным.)
Возможно, это перерождение. Возможно, это возрождение, в ходе которого различит порыв к отрицанию прожектерства, чистой воды прозрение.
До конца понять, что он думает об устройстве Вселенной, натурально, невозможно, но уже сказано им, что «все эти идеи, что вот прямо сейчас нужно ехать и покорять Запад, – они умерли; это теперь вопрос статуса, а не дивидендов».
Он не хочет предстать перед Западом колоссом из желе, он не боится раскладывать свой успех на составляющие, каковой процесс для всякого думающего оборачивается рефлексией.
Америка помогает с кругозором, помогает, иногда демонстративно поучая, познать себя, в Америке окончательно убеждаешься, что лениться в этой профессии гибельно.
…Он по-прежнему один из лучших.
Дима Билан держит путь в никуда
Как-то мы договорились бить морды нашим супостатам (твой враг – мой враг), а потом чуть сами не стали врагами.
Как говорит в раздражении наш общий товарищ Киркоров: «Люди – тупы», и мы променяли по тупости золото наших отношений на медяки несуразных обид.
Мне крайне не нравились и не нравятся коллаборации с жуликом Тимбалендом (которого наша лизоблюдская пресса возвела непонятно с чего в «модные американские саундпродюсеры»), и меня объявили обскурантом. Хотя вообще-то сам Тимбаленд затих: его и там раскусили, каналью.
Мы встречались каждый день и, переполненные впечатлениями, начинали с перебивочного слова «послушай». Слушали и слышали.
После мне показалось, что он ослеплен собственным преуспеянием, что есть худший способ развить успех. Что он, тщась быть Тимберлейком, зазвучал «кошмарнее ре-диеза алмаза, режущего стекло» (И. Бродский, наш с ДБ любимый пиит).
Тогда он был таким же, как и я за десять лет до: испытывал два страха – самозванства и безденежья.
Его появление в мире пластмассовых звезд уже шокировало само по себе, а когда он затянул «Звездочку мою ясную», для пластмассовых звезд настал Армагеддон.