Валеркина любовь. Златые горы - страница 6

Александр Астраханцев,

член Союза российских писателей

Второй механик «Орлёнка» Борис Числов, белоголовый, лобастый и очень озабоченный, наступая на ноги многочисленных пассажиров, быстренько протопал по коридору в штурманскую рубку. По одному тому, что его крутой, рано полысевший лоб был измазан солидолом, Антонина Николаевна сразу поняла: в машине неблагополучно.

В этот ералашный рейс из Промоткина везли учеников в пионерлагерь, и на «Орлёнке» было особенно тесно. Любопытные и крикливые, как галчата, ребятишки путались под ногами всюду, и только в штурманской рубке было сравнительно тихо.

Где-то одним этажом ниже суматошливо отбивали свою железную чечётку дизеля, а здесь только туго поскрипывал штурвал под руками рулевого да за приоткрытым ветровым стеклом ярилась и бурлила сверкающая под солнцем, взъерошенная «низовой» и близкой каменной грядкой река.

Борис Числов что-то негромко и значительно сказал на ухо капитану Сергею Сергеевичу, и тот очень категорически ему ответил.

Сзади в стеклянный фонарь рубки заглядывали повязанные красными галстуками ребятишки, кто-то маленький, привставая на цыпочки, придавливал свой облупленный носишко к толстому стеклу, а лица капитана и второго механика были совсем по-будничному обыденны и озабоченно хмуры.

Когда Борис Числов, досадливо покрикивая на детвору, заклинившую его в белой узости коридора, ушёл в корму, к дизелям, грохочущим по-прежнему, капитан своей тяжёлой катерной походкой вышел из рубки на мостик и невозмутимо отыграл ручками машинного телеграфа «малый вперёд».

Дизеля сразу задышали ровнее, и стал слышен тоненький голос губной гармошки из кормовой пассажирской каюты.

Пузатый, словно паузок, «Орлёнок», паруся всеми своими высокими надстройками, как обычно на малом ходу, начал рыскать носом и уваливаться в сторону. Рулевой Валерий Долженко, избалованный, но знающий дело юнец, неодобрительно глянув на капитана, вдруг совсем независимо, вслух чертыхнулся и яростно заскрипел штурвалом, удерживая капризный теплоходик на узком фарватере.

– Ох, урос проклятый! – непонятно кому, капитану или судну, пригрозил он со страдальческим выражением потного лица, повиснув на скрипучем, обитом медью штурвале.

– За бакен – ни шагу. Так держать, – строго и совсем не по-речному предостерёг его Сергей Сергеич и, по самые локти втиснув руки в карманы потёртого синего кителька, размеренно заходил по мостику – три шага туда, три обратно.