Точно так же наука есть духовно‐интеллектуальная ценность лишь постольку, поскольку она ищет истину ради нее самой, вне каких‐либо практических соображений. Это означает, что те ученые, которые сегодня кричат о своем стремлении заставить науку служить миру между народами и каются в том, что их научные открытия способствовали взаимному истреблению людей[123], в качестве таковых отнюдь не являются интеллектуалами, равно как и те писатели, которые проводят конгрессы под девизом «Мысль – на службу миру», – ведь мысль должна быть только мыслью, а не прочить себя «на службу» чему бы то ни было[124]. Эти ученые, видимо, забыли, что нравственная ценность науки не в результатах ее, которые могут содействовать худшему аморализму, а в ее методе, именно потому, что она побуждает упражнять разум, пренебрегая всяким практическим интересом.
Королларии>*
I. Художественная деятельность, в качестве сущностно бескорыстной, по природе своей чуждой, как и наука, исканию материального или нравственного блага человечества[125], есть духовно‐интеллектуальная ценность.
II. Те, кто презирает блага мира сего и почитает определенные духовно‐интеллектуальные ценности, особенно справедливость, с намерением совершить «свое спасение», – не интеллектуалы[126].
III. Мир между народами, будучи благом исключительно практическим, не составляет духовно‐интеллектуальной ценности. Мир был бы такой ценностью, будь он, как говорит Спиноза, не просто отсутствием войны, а плодом усилий человеческой воли, стремящейся подчинить себе национальный эгоизм (non privatio belli, sed virtus quae de fortitudine animi oritur>**).
C. Духовно‐интеллектуальные ценности рациональны
Под этим понимается, что духовно‐интеллектуальными я считаю только те ценности, принятие которых предполагает работу разума; такие же состояния, как восторженность, мужество, вера, любовь к людям, жажда жизни, постольку, поскольку они основываются лишь на чувстве, не входят в идеал интеллектуала.
Из этой моей позиции следует, что те, кто обесценивает подобные состояния, – интеллектуалы в высочайшей степени.
Платон и Спиноза осуждают восторженность, безрассудную отвагу, чисто сентиментальное человеколюбие[127]; Эпикур и Лукреций принижают страстную привязанность к жизни – первый утверждает, что «любовь к человеку другого пола дается людям не богами» (