С XII по XVIII в. государственная власть не переставала расти. Этот процесс был понятен всем его очевидцам и вызывал беспрестанно повторявшиеся протесты и яростное противодействие.
В последующее время она продолжала возрастать в ускоренном темпе, и по мере собственного расширения она расширяла войну. Но мы этого больше не понимаем, мы больше не протестуем и не сопротивляемся.
Эта пассивность, совершенно новая, возникла благодаря той мгле, которой Власть себя окружает.
Прежде Власть была видимой, она проявлялась в личности короля, который осознавал себя господином и которому были свойственны страсти.
Сегодня, под маской своей анонимности, она претендует на то, что не имеет никакого собственного существования и является лишь безличным и бесстрастным инструментом общей воли.
«Посредством фикции (другие говорят – абстракции) утверждают, что общая воля, которая в действительности проистекает от индивидуумов, облеченных политической властью, исходит из коллективного существования, т. е. из нации, правители которой являются лишь органами. Эти самые правители, впрочем, во все времена силилась внедрить данную идею в сознание народа. Они поняли, что это было действенное средство заставить принять их власть или их тиранию»[20].
Сегодня, как и всегда, власть осуществляется коллективом людей, которые имеют в своем распоряжении «машинное отделение». Этот коллектив составляет то, что называют Властью, и его отношение к людям есть отношение повелевания.
Изменилось только одно: люди получили простые средства для замены главных участников Власти. В некотором смысле Власть оказывается ослабленной, поскольку избиратели могут сами – в установленный период времени – выбирать среди кандидатов, претендующих на управление социальной жизнью.
Но такой порядок, открывая перспективу Власти всякому честолюбцу, значительно облегчает ее расширение. Ведь при Старом порядке>* умы, способные оказывать влияние, понимая, что никогда не будут принимать участия во Власти, не медлили с изобличением малейшего попрания их права. Тогда как сегодня все суть претенденты и никто не заинтересован в сокращении должности, которую надеется однажды получить, и в том, чтобы была парализована деятельность машины, которую он думает использовать, когда придет его черед[21].