– Вот, поешь, – говорит она, протягивая ему бумажный пакет. В пакете лежат хлеб, две банки с мясными консервами и несколько сморщенных яблок.
– А ты? – спрашивает он.
Девочка пожимает плечами. Она не голодна. Она никогда не бывает голодна.
– По телевизору показывали взрыв. Столько смертей…
– Не думай об этом, – не меняясь в лице, говорит она и снимает пальто. Ее худенькое тело сильнее стального прута. Кроме волос, со времен Коробки в ней ничего не изменилось: та же скованность, та же бесполая фигурка. Она по-прежнему молчалива и не произносит ни одного лишнего слова. Когда башмачник перерезал себе горло, она сказала лишь, что не каждой птице удается выжить, вылетев из клетки. «Но ты выживешь, – добавила она тогда. – Потому что ты мне нужен».
Девочка аккуратно складывает пальто и кладет на край стула, а затем поднимает с пола и ставит на стол ящик с инструментами. Осмотрев содержимое, она мягким, выверенным движением достает плоскогубцы. У полицейского сводит живот. Хлеб становится ему поперек горла. Ему стыдно за свое трусливое молчание, но он знает, что все равно не смог бы ее остановить. Да и потом, им нужны деньги, а на другую работу, кроме той, что нашла Девочка, они, беглецы, не устроятся.
Девочка открывает дверь в чулан, и ее тень падает на лицо запертого там человека. На привязанном скотчем к стулу мужчине нет ничего, кроме трусов. Его рот туго зажат обмотанной в несколько оборотов вокруг затылка клейкой лентой. На месте одного глаза зияет покрытая кровавыми струпьями пустая глазница, другой распахнут от ужаса. Его мочевой пузырь самопроизвольно опорожняется, и на трусах расплывается мокрое пятно.
Равнодушная к смраду пота и мочи, Девочка хватает его за левую руку. Связанный мужчина пытается вырваться, но ему это не удается. Он невнятно мычит. Оставшийся на кухне бывший полицейский догадывается, что означает бормотание пленника: он спрашивает за что. Спрашивает, чего они от него хотят.
«Еще рано для вопросов, – объясняла бывшему полицейскому Девочка. – Он пока не готов отвечать».
«Мне он кажется вполне готовым, – возражал полицейский. – Может, хотя бы попытаемся?»
«Рано». Девочка никогда не меняет тона, даже когда говорит с ним. Даже когда ей приходится разжевывать ему очевидные истины – например, как сломить волю человека.