Вадим невысок, крепко сложен, в то же время неширок, голубоглаз, улыбчив, с легкой горбинкой на носу из-за перелома в детстве, легко сходится с людьми, так как искренне интересуется миром. К тому же он чрезвычайно словоохотлив.
За Пражским градом следят зорко,
выпячивая морды из стены, гаргульи —
оскалились, отпугивают страсти да напасти,
прищурившись, смотрят на ульи,
что у подножья косогора
натыканы рядами. Ну а люди-пчелы
среди старинных груд из камня
снуют, как муравьи бегут по тропам,
торопятся скорей захлопнуть ставни.
И ночь опустится над Влтавой,
прирученые лампы загорятся в окнах,
по черепице разбегутся блики,
как светлячки, что ищут солнце —
огни домов кричащих улиц
и важных фонарей,
пронзающих ночное покрывало
лучами незабудок, и они ликуют,
подставив темноте бездонные глазницы.
На Карловом мосту притихли звуки,
и статных воинов размыты очертания,
готических разрезов, башен
и чудны́х амфитеатров не видно более,
притихла жизнь, и только черный камень
покоится в туманных испарениях воды
непокоренной,
что чрез столетия течет и точит скалы
у Карлова моста, опоры Кафки-града —
изгиб неукротимой Влтавы.
Один из приездов Вадима врезался мне в память особенно отчетливо. Берлинская зима чем-то напоминает петербургскую. Снежный покров почти не держится. Выпавший снег либо самоуничтожается, как примерный бюргер, привыкший к порядку, либо приходит в полную негодность под воздействием усиленно разбрасываемых соли и гравия. В итоге остается мерзкая слякоть и неприятное ощущение, которое довольно точно отобразил один престарелый немец: «ферфлюхте швайнерай» – в дословном переводе «проклятое свинство». Вот такой лозунг на визитной карточке столицы Германии и встретил моих друзей в ту зиму.
Температура пляшет вокруг нуля. Сильный ветер, высокая влажность, серое небо – что еще необходимо человеку для ощущения пронизывающей тоски и непокидающего чувства холода? Думается, что Вадим и его жена Оля чувствовали себя как дома и, возможно, неоднократно пожалели, что не поехали в южном направлении. С другой стороны, если задаться целью и обложить себя теплым насыщенным общением, и в таких нетепличных условиях можно прилично развеяться. Чем они, собственно, и занимались.
После осмотра туристических достопримечательностей для галочки перешли к внедрению в берлинскую субкультуру – посещению клубов, пивнушек, стихийных концертов и выставок. Себя показали, других посмотрели – многочисленные впечатления от андеграундной жизни немецкой столицы обильно сдобрились задушевным разговором, пивом и нехитрыми закусками.