О главном - страница 5

Шрифт
Интервал


Весна бразды правления брала
И жить, творить, участвовать звала,
И я навек, должно быть, оставался,
Чтоб здесь и радости, и горя песни петь,
Чтоб, здесь родившись, здесь же помереть.
В тебе мой плач, мой смех и шаг мой первый,
Во мне вишневый сад твой и забор,
На теле у тебя мой след велосипедный,
А у меня – отметки драк и ссор.
Я помню клумбу круглую, большую,
Цветами полную, где я кричу, ликую,
В «Царя горы» играя в сотый раз,
Но нет её, и нет игры сейчас,
Каштаны только мудрые стоят
И свечками цветут, цветут, как прежде,
И плачут по несбывшейся надежде,
Что где-то высоко в ветвях хранят,
С тех пор как мы парнями залезали
Туда, и в вышине мечтали.
Я помню каждый метр, каждый куст,
Спортивную хоккейную площадку,
И снега белого приятный тихий хруст,
И на траве разбитую палатку.
Мы здесь играли в «Классики», и в «Банку»,
 Подъездом всем здесь строили землянку,
 В «Чижа» играли в «Прятки», в «Казаки»,
И на шербет копили пятаки,
А бати наши дулись в домино
И «рыбу» запивали свежим пивом,
И выставляли кости лихо, криво,
Пока во двор в открытое окно
Мать не кричала мне: «Ну хватит бегать!
Давайте живо все домой – обедать!»
И я летел домой, домой вперёд,
На свой этаж, где дверь не запиралась,
Одиннадцать ступеней наш пролёт,
И лестница широкою казалась.
Чрез час – обратно, будто оглашенный,
В тот мир большой и необыкновенный.
Хозяин я здесь, и мои соседи!
Таёжные косматые медведи,
И нам не страшно в поле или в те́ни
Огромных, сказочно красивых крон,
Мы бродим смело, слыша тихий звон
Кистей чуть распустившейся сирени —
Махровой, белой, голубой, простой
И жадно пьём их аромат шальной.
Тому прошло довольно многолетий,
«Коробки» нет – стоянка для машин,
Буквально всё сменилось в этом свете —
От «дна» до восприятия «вершин».
Под клумбой дот случайно откопали,
Что делать с ним – мучительно гадали…
Пытались выдернуть – построен крепко дот.
Тому пошел почти четвёртый год…
Покрасили, табличку прилепили,
Что, мол, редут, а сверху – автомат,
И тишина, и кисти те лежат,
А на скамеечках, что рядом смастерили,
Чужой какой-то люд сидит и пьёт…
Бутылки?.. – Молча, дворник уберёт.
Он уберёт, он убирал, и убирает.
Он не один, их пять иль шесть – отряд,
Стерильно всё кругом и чистотой сверкает,
Всё правильно, как сахар-рафинад.
Я выхожу, и речью чужеродной
(В строительных делах довольно модной)
Меня встречает тот же самый двор.