– Стреляй, Вовка! – закричал Саша. – Стреляй!
Пальцы Володи будто окаменели. Прошла вечность, пока он сделал короткий вдох и задержал дыхание. Животное без души посмотрело прямо на него. Что-то живое и умное блеснуло в его глазах.
Раздался выстрел, и Володя вздрогнул. Затем еще один и еще. Стрелял Саша. Медведь тяжелыми прыжками бросился прочь. За ним понеслись собаки.
Уйдет! Стреляй в него! Стреляй! Володя уже не различал голоса отца и Саши, все смешалось с ревом медведя, треском веток и лаем собак. Животное упало. Отец забежал с другой стороны. Медведь шевелился, из последних сил пытаясь уползти в чащу. Собаки осмелели и вцеплялись по очереди зубами в его бока. Отец подошел ближе и выстрелил медведю в голову. Володя отвернулся.
Все затихло. Все затихло и внутри Володи. Затихло и сжалось. Сзади к нему подошел Саша и слегка подтолкнул в спину.
– Ты стрелял?
Володя покачал головой.
– Ладно, – Саша обнял его за плечи. – Может, он не заметил. Пойдем, Вовка.
Володя машинально поплелся за Сашей к медведю, возле которого стоял отец.
– Ну, пацаны, – сказал отец, тяжело дыша и покачивая головой. – Ну… – И, не найдя слов, только победно потряс в воздухе кулаком.
Володя старался не смотреть вниз, туда, где снег вокруг большой туши зверя пропитывался темным и красным.
– Ну, теперь за дело, – отец снял рюкзак, порылся в нем и протянул Володе небольшую лучковую пилу. – Теперь это твоя работа.
Когда они повернули домой, солнце уже встало. Володя шел вторым и нес за спиной мешок.
– Лапы и желчь медведя – это золотая жила, – сказал отец. – За пузырь дадут тыщ семьдесят. Сын! Сын!
Он рассмеялся, и смех этот зазвучал в верхушках сосен слишком звонко и легко для его старого тела и оплывшего лица. Володя, не моргая, широко раскрытыми глазами смотрел прямо перед собой.
С неба на мешок падал снег.