Я сам тут пока разберусь.
Пиджак тяжелит бутылка вина,
В кармане кулёк конфет,
Пошарив глазами фужеры нашёл,
Любуюсь портвейном на свет.
Для роз не заметил вазы пока,
Но им уже всё равно,
А может удастся ещё спасти,
Я видел в каком-то кино,
Их в воду сейчас хорошо целиком,
И чтоб полежали часок,
Кору подрезать на стебельках,
В бутоны пошёл бы сок.
Минуты идут одна за другой,
Из ванной доносится пение,
Как долго наводят девчонки красу,
Сугубо мужское мнение.
На сервировку любуюсь свою,
Слегка поправляю посуду,
Вдруг нежные руки коснулись лица,
Наверное счастлив с ней буду.
Я повернулся вокруг оси,
И счастье в объятьях сжал,
Потом ослабил свои тиски,
И на руки нежно поднял.
Зачем мне вино? Я губами её напьюсь,
До чертей в глазах,
Весь мир ни к чему, я блаженство быть с ней,
Видел в волшебных снах.
В глазах её синих, как моря даль,
Корабль мой пошёл ко дну,
Спасите не смог прокричать капитан,
Не смог прокричать тону,
Я продолжаю её целовать,
Встречаются жадно губы,
И шепчет она на вопросы мои,
Что любит меня, что любит.
Я свет потушил, положил на кровать,
Свой драгоценный груз,
И вспомнил зачем на свиданье пришёл…
А брачный создать союз.
Сонная провинция, жизни ритм привычный,
Пылью дышат улицы, яблони в цвету,
Утром с коромыслами, громыхая вёдрами,
За водой к колонкам женщины идут.
На цепях во двориках псы лениво лаются,
Кошка на поленнице выгнулась дугой,
Тетки в магазинчике балуются сплетнями,
«Говорят от Зинки муж ушёл к другой».
Чистая, неспешная речка тихо движется,
С мостика мальчишки ловят пескарей,
В церковь на заутренню собирает жителей,
Колокольным звоном старый иерей.
Тихая провинция, школа двухэтажная,
Поредел, состарился штат учителей,
Только МарьИвановна, ждёт, как в давней юности,
Свой десятый, первый, выпуск у дверей.
Скромная провинция, всеми позабытая,
Жизнь остановилась много лет назад,
Лишь стихи о Родине виновато пишутся,
Дом построен, сын растёт… яблоневый сад?!?…
Я ухожу, оставив на прощанье
В твоих ладонях след от щетИны,
И лёгкий перегар, от алкоголя,
И трёшник, и за чай и за блины.
Ты можешь плакать, можешь даже биться,
О стену своей светлой головой,
Я ухожу, надеясь, что прибудет,
В душе твоей согласье и покой.
Быть может, заведёшь себе собачку,
Иль станешь молча гладью вышивать,
И вечерами нагуляв желанье,
С тоской в глазах, сама себя ласкать.