– Геннадий. Он у нас в основном на рунах гадал. Его мать тоже работала, гадала на картах, ну и всякими магическими практиками занималась. Порчу снимать к ней люди шли. А может и наоборот. О чем там ее клиенты просили, я не знаю. У сына видимо от нее дар по наследству передался. Но на картах гадать нам третий или четвертый специалист не нужен был. Так он по книжке какой-то освоил сам гадание на рунах, на костях и по руке, чтобы для клиентов выбор был побольше. Многие просто так приходили, из интереса, просто посмотреть. Думаю, ему, как и остальным в моем салоне, все равно было на чем гадать. Озарение на них и так находило, – попытался рассуждать я, отпивая глоток виски из стакана и закусывая кисло-сладкой ягодой. – Ты никогда не рассказывал подробно, что же он тебе наговорил тогда?!
– Я никому не рассказывал кроме жены и еще одного друга. Мы с ним крепко выпили после бани, и язык у меня развязался. Боялся сглазить что ли. Искренне говорю, интересно побеседовал я с тем парнем у тебя в салоне, хотя само гадание меня сначала сильно не впечатлило. Мне даже подумалось, что ты меня увидел, когда я пришел и с администратором общался, и максимум информации выложил про меня Геннадию. Но кое-что о моем прошлом никто знать не мог. Даже ты, – Сеня многозначительно посмотрел на меня и после короткой паузы, сделав глоток, продолжил свой рассказ, – Я Геннадию сразу сказал, что пришел не с проблемами, а просто мне хотелось бы посмотреть, как происходит процесс и понять, могут они что-то действительно, или все это просто шоу. Я попросил его рассказать мне о моем прошлом, сказав, что будущее еще не скоро, и откуда знать – правду он говорит или нет. Гена гадал мне на рунах, но когда требовалось уточнения по судьбе, он смотрел на руки, на рисунки линий на ладонях. Он сразу заявил мне, что у меня военная карьера! Тогда я и подумал, это ты мог его предупредить. Потом он внимательно посмотрел на ладони моих рук, бросил кости или руны, в общем, кубики эти, еще раз, и сказал, что карьера началась у меня очень рано. Тут я тоже подумал про тебя, ты знал, что я кадетом после восьмого класса стал. И спрашиваю Геннадия: «А во сколько рано?» Он опять посмотрел на ладони и на кубики свои, и говорит: « В четырнадцать лет». Я попросил уточнить, точно не в 15 или не в 17 лет? Он однозначно подтвердил, что в 14. А вот об этом никто не знал, кроме меня и моих родителей. Все знали, что мой день рождения в феврале 1966-го. Но это только по документам. На самом деле я на год младше. Когда мне было 6 лет, отца перевели служить в окружную газету в Тбилиси, и родители решили, что мне пора идти в школу. И восьмой класс я окончил в 14. А в суворовское училище принимали строго с 15 лет. И отцу пришлось в своей типографии напечатать мне новое свидетельство о рождении, приписав один год. И так по жизни далее я и живу. И во Львове, когда учились, я получается, присягу принимал в 16 лет. Можно в книгу рекордов!