Мы сидели у окна и за обе щеки уминали омлет, в то время как Господин N, как и положено замечательному политику, с лукаво-серьезным видом заявлял то, что совершенно не собирался делать. А именно он клятвенно обещался найти виновника моих головных болей и наказать по всей строгости местных законов. Я, когда это услышал, чуть не поперхнулся! Будет он что-то делать, ха! В лучшем случае даст мне выходной, не более. А так как он об этом и не заикнулся, то черта с два я смогу сегодня поваляться тюленем в кровати. А хотелось бы. Пока я дожевывал свой скудный завтрак, мужчина поклонился и сел за свой стол в отдалении от общей массы. Даже здесь он держал дистанцию. Под звон приборов и негромкие шуршащие разговоры я меланхолично наблюдал виды за окном, периодически проверяя свою повязку. Туман сегодня был далеко-далеко за забором. Белесая дымка едва касалась ворот и мне немного стало легче. Это-то замечательное природное явление и мешало убраться отсюда подальше. Суеверные вояки говорили о чудовищах, прячущихся там, но по факту люди, осмелившиеся выйти за территорию, просто плутали, пока не умирали с голоду, от жажды или обморожения, если были твердо намерены никогда не возвращаться обратно. Быть может, прошлый доктор сделал также. Единственное, чем угрожал туман в действительности – непреодолимым чувством изоляции, удушающим на первых порах пребывания здесь. Потом привыкаешь. Здесь вообще все было странным и иногда мне кажется, что я всего лишь герой какой-нибудь книги, причем весьма дешевой. Еду, горючку и лекарства здесь тоже поставляли своеобразно. С помощью старой, неповоротливой, ржавой вагонетки, подкатывающей к забору по не менее старым рельсам раз в несколько недель. И кто вообще мог додуматься до такого?
– Чем займемся? – жуя, спросила Мари.
– Не знаю. Быть может, поднимемся наверх, на крышу? Я мог бы порисовать.
– Давай, тебе сейчас полезно отвлечься.
Кивнув, я встал из-за общего стола, попрощался с нашими соседями и вышел, Мари – за мной. Подняться на крышу было не сложно, если знаешь несколько тайных приемов. Надо всего-то найти гобелен на втором этаже, а за ним – деревянную простую дверцу, на вроде таких, какие стоят внизу и ведут в самые разные чуланы. Отворив дверцу маленьким ключом, я потянул ее на себя за холодную металлическую скобу. За ней виднелись деревянные шершавые ступеньки, ведущие на мансарду, а оттуда уже ничего не стоило подняться наверх. Тайное убежище для всех больных душ. Пропустив девчонку вперед, я закрыл дверь и тоже начал подниматься. Помещение было скромным, с большим круглым окном, помутневшим от дождей. Здесь пахло сыростью, холодом и грушами – рядом пролегала вентиляция с кухни. Думаю, в этом доме много подобных «тайных» уголков, но пока мы нашли только этот и еще один. Здесь стоял простой деревянный стол, стул с подкосившимися ножками, несколько старых подушек и приставная лестница. Взяв со стола несколько листов бумаги и карандаш, я попытался откинуть крышку люка над нами. Не вышло. Что ж, значит посидим тут. Быть может, оно и к лучшему – за окном снова начинался дождь. Мне нравилось рисовать. Как я уже не преминул указать, глушь эта была живописной, но, к сожалению, до чертиков однообразная. Вот если бы в один прекрасный день я мог увидеть все за мили окрест! Вдруг, например, вон там, вдали, горы? Или лес? А может совсем рядом мегаполис, чьи огни и шум послужили бы нам маяком?