– Мало, давай еще!
Я вновь притащил несколько подшивок.
– Мало, еще столько же!
Принес еще тяжелые подшивки.
– А теперь рви их и стели на полу. Будем с тобой здесь ночью спать. Я с Мариной поссорился.
Спали мы таким образом более недели, подушкой служил кулак, но съемки продолжались. Пырьев называл Ладынину Мариной Алексеевной и вежливо, но холодно давал ей свои режиссерские указания. Она их безукоризненно выполняла. Конечно, газеты после такого пришли в негодность и возвращать в библиотеку было нечего. Но жалоб не поступило. На студии боялись Пырьева.
В другой раз Иван Александрович поручил мне пойти в организацию «Казахмаслосбыт» и получить для него персональный лауреатский паек. Я получил полтора килограмма масла и полтора килограмма сыра. Сейчас невозможно представить, какая это была ценность. Я шел на студию, прижимая пакет к сердцу, боясь, как бы на меня не напали бандиты и не отняли столь дорогую ношу. Когда я благополучно доставил ее Пырьеву, он отрезал мне граммов двести масла и столько же сыра: «Передай мамочке!»
В то время моим учителем был Эйзенштейн. Мы почти всегда снимали ночью, так как днем все электричество города шло на оборонные заводы. Утром я бежал на занятия во ВГИК. И вот – лекция Эйзенштейна «Вертикальный монтаж». Весь ВГИК собрался: студенты – режиссеры и художники, актеры, операторы, преподаватели, чтобы послушать великого Эйзенштейна. Он был умнейший, интеллигентный, добрый и веселый человек. Студенты постоянно одалживали у него деньги на жизнь, и он всегда давал их со словами: «Ведь все равно не вернешь». Ему и не возвращали, он и не требовал… А я на той лекции заснул. Меня будили и не могли растолкать, а Эйзенштейн, увидев это, сказал: «Не будите Натансона, он каждую ночь с Пырьевым работает. Я ему потом отдельно расскажу о вертикальном монтаже». И действительно через несколько дней сам Эйзенштейн более часа мне одному рассказывал о своей теории вертикального монтажа. «Как же хорошо к тебе относится Эйзенштейн», – говорили мои сокурсники.
Иван Александрович Пырьев – человек-легенда. Я о нем вспоминаю почти каждый день: живу я на улице режиссера Пудовкина, за которой находится улица режиссера Пырьева, – туда хожу в продовольственный магазин, в сберкассу за пенсией и часто – в аптеку.
В Алма-Ату были эвакуированы композитор Прокофьев, Галина Уланова, Любовь Орлова, Марина Ладынина, Михаил Жаров, Николай Черкасов, Лидия Смирнова, Валентина Серова, режиссеры Сергей Эйзенштейн, Иван Пырьев, Юлий Райзман, Константин Юдин, Фридрих Эрмлер, Александр Птушко, оператор Борис Волчек и другие видные кинематографисты.