Установилась тишина. Англичанка бросила взгляд на бывшего студента. Он так и сидел, прижав ладони к щекам.
Матушка Марьяна стала резать лук. Нож застучал по деревянной доске.
– А вот я не пойму, – начал Воскобович медленно. – Как спасутся те, кто православную веру не исповедует?
Матушка Марьяна высыпала лук в кипящую воду.
– У апостола сказано, невозможное человекам возможно Богу, – сказала она, вытирая фартуком руки. – Но лучше у батюшки спросить. Он тебе на любой вопрос ответит. Хотя я в книге читала, что иноверцам спастись будет сложно.
После этих слов Воскобовичу стало совсем нехорошо. Ему до слёз было жалко бедных людей, которые не смогут спастись. А ещё Воскобович жалел себя, потому что у него нет никакой ясности (даже после долгого разговора с отцом Леонидом), а у этих женщин есть. Всё им в мире понятно до такой степени, что они позволяют себе совершенно расслабиться. Готовить еду, да ещё и напевать себе под нос.
Воскобович несколько раз закрыл глаза, но они всё равно были как – будто открыты. Он уже не понимал, где находится, в трапезной или в каком-то другом месте. Ему было очень больно, потому что никто по-настоящему не понимал, что он чувствует. Никто его не слышал.
Воскобович встал и, ни слова не сказав, вышел. Женщины посмотрели ему вслед. Матушка Марьяна сочувственно, а Англичанка несколько осуждающе. Буквально через несколько секунд за пределами трапезной послышался звон стекла.
– Что это? – у матушки Марьяны округлились глаза.
Англичанка, не говоря ни слова, бросилась в коридор.
Ещё раз глухо бухнуло несколько раз об пол, и посыпались осколки. После установилась тишина. Затем в трапезной появился Воскобович. Он передвигался мелкими шажками и смотрел долу. За ним шла разгневанная Англичанка.
– Ты зачем банки разбил? – спросила Англичанка грозно.
– Не знаю, – на Воскобовича было жалко смотреть.
– Представляешь, забегаю, а он стоит и так задумчиво банки наши пятилитровые на пол сбрасывает. Аккуратно так, пальчиком.
– Много разбил? – поинтересовалась матушка Марьяна безо всякой паники.
– Да все почти! – Англичанка захотела плюнуть от досады, но вовремя вспомнила, что в храме плеваться не принято. Банки под огурцы они с Марьяной собирали уже полгода.
Англичанка покачала головой, и произнесла:
– Принимает больных людей, а потом говорит, что непорядок. – Англичанка говорила об отце Леониде, но имени его не называла. – Парню в больницу надо.