Пускай сидит, решила Людмила Алексеевна и жестом успокоила Мишу.
Он, всё-таки, хороший.
Завлит улыбнулась драматургу, слегка, чтобы не баловать. Но вдруг неприятный женский голос произнёс:
– Выйдите отсюда. Мы работаем!
– Это вы мне говорите? – спросила Людмила Алексеевна, оборачиваясь.
– Вам, конечно.
Перед завлитом стояла маленькая брюнетка с зелёными глазами. Шерсть на её кофте топорщилась, как иголки у ежа. Людмила Алексеевна смерила девушку взглядом. Она была ей не соперница.
– Что вы делаете в моём кабинете?
Брюнетка не сбавила обороты. Ответила с вызовом, сохраняя на лице особенное выражение, словно она из последних сил сдерживает улыбку.
– Мне дали ключи на вахте. Я беру интервью, и вы нам мешаете.
Ах ты дрянь наглая.
– Меня никто об этом не предупреждал. Михаил может остаться, а вас я не знаю. До свидания.
Брюнетка такого ответа не ожидала.
– Я из газеты «Водоканал».
Людмила Алексеевна молча расстёгивала пальто, неторопливо, пуговица за пуговицей, как хозяйка положения.
– Вам что, не нужен пиар? – спросила брюнетка.
– Такой. Не нужен.
Людмила Алексеевна знала что такое убийственная вежливость.
– Прошу простить, но у меня здесь ценные бумаги, договора, а с вахтёром, который выдаёт ключи кому не следует, поговорю.
Брюнетка покачала головой.
– Пойдёмте в фойе, – сказала она Мише.
– Хорошо, – ответил он кротко.
Когда они вышли Людмила Алексеевна хотела закрыть дверь, но решила не делать этого. Даже распахнула дверь ещё сильнее, так, чтобы та заняла половину коридора.
Пусть художник лопнет от злости
Затем она принялась открывать забитое гвоздями окно. Ей срочно нужен был свежий воздух. Рывок. Окно поддалось.
Сквозняк смахнул со стола бумаги. Дверь захлопнулась, словно кто-то выстрелил ей в спину.
Вахтёр разнёсла новость по всему театру:
– Завлитша-то замуж собралась.
По меткому выражению артиста Кудрявцева «Людмила себе свисток намундолила».
По коридору мимо кабинета начали ходить артисты и заглядывать в открытую дверь. Людмила Алексеевна заметила, что за ней наблюдают, и выдвинула стол вперёд, чтобы хорошенько рассмотрели.
Количество визитёров резко увеличилось. Даже художник пришёл посмотреть на Людмилу Алексеевну.
Нервно мигая, с чёрной чёлкой, разделяющей лицо на две половины, он встал в дверном проёме, а потом постучал по косяку узловатыми пальцами.