Я припарковался, как было сказано, на стоянке номер четыре. С одной стороны от меня стоял «роллс-корниш», а с другой – «ламборгини-эспада». Рядом с их сверкающими обводами мой «плимут» выглядел жалко.
Темнокожий лакей, в белых льняных брюках и кроваво-красном пиджаке, вышел из тени и осклабился:
– Мистер Бёрден?
Я кивнул.
– Сюда, пожалуйста.
Он повел меня по тропинке, огороженной с обеих сторон кустами красной азалии, – они двумя яркими лентами протянулись до длинного приземистого здания из белого дерева. Лакей толкнул дверь, посторонился и сказал:
– Третья дверь, пожалуйста. Я доложу мистеру Дайеру.
Я вошел в просторное помещение с большим овальным столом в центре, на котором лежали журналы. Там в больших креслах сидели восемь мужчин, толстых и худых, средних лет и пожилых, с портфелями на коленях – все в деловых костюмах. Они разом глянули на меня, словно подозревая во мне опасного конкурента, и отвернулись, когда я сел.
Все мы сидели молча. Через пять минут голос женщины сказал по встроенному в стену динамику:
– Мистер Хеджер, пожалуйста. Пятая комната.
Толстый пожилой мужчина поспешно вскочил и исчез.
Прошло несколько минут, прозвучало еще одно имя, и еще один человек поспешил на вызов.
Это продолжалось до тех пор, пока я не остался наедине с последним из них, пожилым и лысым.
– Как у дантиста, – сказал я, закуривая четвертую сигарету.
– Это верно. Во всяком случае, я бы предпочел дантиста.
Мужчина достал носовой платок и вытер лицо.
Я взглянул на часы. Я сидел там уже час и десять минут. В следующий раз, сказал я себе, если таковой случится, я бы взял с собой какие-нибудь деловые бумаги.
Вызвали лысого мужчину. Уходя, он кивнул мне.
Через час и тридцать пять минут наконец позвали меня.
– Мистер Бёрден, пожалуйста. Комната пятнадцать.
Вернон Дайер сидел развалясь в кресле за огромным столом, на котором находились три телефона, магнитофон, переговорное устройство на тридцать переключений, ваза с цветами, ваза с соленым арахисом, три пепельницы из оникса, серебряный портсигар и коробка с сигарами. Меня удивило, что на столе оставалось место, чтобы написать письмо. Может, он и не писал. Может, он грыз арахис и только диктовал.
– А вот и вы, – хохотнул он.
Я положил перед ним на книгу записей пакет с программой, авиабилетами и ваучерами отеля и сел.