– Да, это он, это он! – обрадованно закивал Мурашнов. – Он нам шьет мокрушную статью!
– Шьет? – кривовато ухмыльнулся раскормленный. – Ща разберемся с этим храбрым портняжкой…
Его последние слова заглушил громкий топот ног, и в кабинет с отрывистыми, лающими выкриками ворвалась еще одна команда из трех горилл, которые взяли на мушку всех, кто находился в кабинете. Вошедший следом за ними долговязый тип с лысиной в полголовы и тусклым взглядом вяленой воблы бесцветно, без предисловий, скрипуче спросил раскормленного:
– Что, и твоего ментяра загреб? Может, этого мусора в асфальт закатать?
Сопровождавший его адвокат чуть визгливо объявил:
– Я фиксирую факт произвола и беззакония!..
Но в этот момент в коридоре вновь раздался топот ног. Дверь резко распахнулась, и в кабинет уверенным шагом вошел квадратный крепыш в сером камуфляже с погонами капитана, с автоматом на изготовку и балаклавой на лице. Четко, по-военному, он обратился к Гурову:
– Товарищ полковник, группа спецназа Росгвардии прибыла в ваше распоряжение!
В кабинете повисла нехорошая, напряженная до звона в ушах тишина, которую нарушил невозмутимо-спокойный голос Льва:
– Вот и замечательно! Значит, капитан, этих шестерых орангутангов разоружить и вывести за пределы здания данного вуза. Эти, эти и эти, – указал он на мажоров, их папаш и адвокатов, – остаются здесь. Мы сейчас с ними предметно побеседуем.
Выглянув в коридор, капитан отдал короткую команду, после чего рослые суровые парни в сером камуфляже, профессионально сноровисто обыскав обескураженных «горилл», без церемоний вывели их из помещения. Все произошло настолько неожиданно и быстро, что оба папаши, впав в ступор, лишь хлопали глазами, наблюдая за происходящим. Одни лишь адвокаты кинулись кому-то звонить, какой-то своей правозащитной «крыше». До слуха Гурова доносились обрывки фраз о «правовом беспределе», «вопиющем попрании прав человека» и о «совковом терроре образца тридцать седьмого». Когда адвокаты, выговорившись, кончили звонить, он не спеша поинтересовался:
– Поплакались? Теперь к делу… Значит, я – полковник Гуров, Главное управление угрозыска. Кстати, господин Мурашнов, вы меня не помните? Ну как же! Когда-то мне довелось расследовать вашу «ударную стахановскую» работу на прииске Синяжском.
– Гу-ров?!! – Мурашнов-старший растерянно захлопал глазами, челюсть у него отвисла, и он некоторое время ничего не мог сказать. – Я думал, тебя давно уже убили… Жив, значит!