Сейчас же он снова ударил Хейдиза каблуками и почти догнал белую кобылу. Почти. Еще фут. Нужно лучше постараться и остановить ее.
Яростно выбросив вперед руку, он схватил поводья кобылы и сильно дернул. Ремни врезались в ладонь так, что обожгло кожу. Кобыла оглушительно заржала, но Ланден свесился с седла и успел остановить лошадей.
Его рык, заглушивший все остальные звуки, явно обескуражил Амелию. Выражение восторга на ее лице немедленно сменилось досадой.
– О чем вы думали?! – обрушился он на нее. – Лошадь почти вас не знает! Вы с ума сошли?
Лицо его словно окаменело в гневе. Очевидно, она и сама уже поняла, что поступила безрассудно, но Ланден все равно пронзил ее свирепым взглядом. Хейдиз фыркнул и принялся рыть копытом землю, словно разделяя возмущение хозяина.
Наконец, она осмелилась взглянуть ему в глаза. Висевшие на ресницах слезы ничего не значили. Подумать только, как легко лошадь могла ее сбросить!
«Как Дугласа. И она была бы мертва, как и мой брат, из-за собственной глупости и беспечности».
Сердцебиение сменилось ужасной болью, и гнев почти угас.
– Я безумец, если позволил такое.
Каждое слово пронзало воздух, как удар молнии. Он пробормотал проклятье и приказал себе успокоиться. Ланден выпустил поводья, мысленно умоляя свои пальцы прекратить предательски дрожать. Его взгляд обратился к линии деревьев, росших совсем близко, почти рядом. Он смотрел на них некоторое время, стараясь унять ярость.
– Я не хотела вас расстроить. Вы слишком за меня беспокоитесь.
Она дважды моргнула, в ее зеленых глазах переливались слезы.
– Я не расстроен. Я сердит, – прорычал он. Извинения Амелии почти не утихомирили его гнев. Помоги девице бог, если она вздумает противоречить ему, хотя в ее голосе звучали вызывающие нотки. – Вы делаете все, что вам в голову взбредет.
– Я… я только… – Она помолчала, прежде чем продолжить: – Это было великолепно. Спасибо. Я еще в жизни не испытывала такого восторга. По сравнению с этим все прогулки, на которых приходится трусить в дамском седле, – ничто.
Ланден набрал в грудь воздуха и только сейчас заметил ее горделивую посадку. Она держалась величественно, как королева в присутствии двора. Блестящие черные локоны спутались во время погони. Щеки розовели румянцем, пухлые губы подсушил ветер. В глубине ее сверкающих глаз сияла гордость. И она с легкостью управляла кобылой.