Мы свернули на другую дорогу и проехали мимо профессионального училища имени мучеников Дибадж[7]. Папа с трудом заехал на территорию многоквартирных домов, так как снег был ещё не убран, и остановился перед шестым подъездом, вышел из своей машины и подошёл к нашей. Несмотря на снег и холод, перед подъездом в ожидании нас столпились соседи. Один из них сыпал семена гармалы в костёр, дым от которого в холодную погоду неторопливо поднимался к небу. Я увидела барашка, голову которого придерживал мясник. От леденящего душу блеяния животного сжималось сердце. С правой и левой сторон дома висели две фотографии улыбающегося Али. Соседки подошли ко мне и обняли, а одна из них при виде меня даже расплакалась. В какой-то момент блеяние барашка стихло, и, обернувшись, я увидела на снегу яркое алое пятно крови, от которого поднимался пар под звуки салаватов, которые выкрикивали люди, собравшиеся нас встречать.
Квартира свёкра была на четвёртом этаже, и я подумала, как же мне осилить столько ступенек. Одна из медсестёр взяла меня под руку и повела в подъезд. Немного поднявшись по лестнице, мы остановились, и я увидела ещё одну фотографию Али с объявлением о дате сорокового дня его смерти. Там было написано: «4 января 1988 года с 8:00–11:30 в мечети Махдийе состоится поминальное мероприятие. Женщины также могут принять участие в отведённом для них отдельном помещении». Под объявлением было подписано: «Информационный отдел операций дивизии “Ансар аль-Хосейн” провинции Хамадан и семья мучеников Амира и Али Читсазийан».
Вместе с медсёстрами мы не спеша шли наверх, все остальные из-за меня также были вынуждены подниматься медленно. Я всё ждала, что Али выбежит встречать меня и закричит:
– Захра-ханум! Цветочек мой! Как ты? Цветочек мой! Цветочек мой!
Как же мне нравилось, когда он меня так называл. Комок снова предательски подступил к горлу и не позволял мне вздохнуть. Мама с ребёнком быстро поднялась наверх, чтобы малышу не стало холодно, а те соседи, которые поскорее хотели увидеть его, опередили нас и поспешили за мамой. Я спросила у медсестры:
– Какой это этаж?
– Второй.
На втором этаже также висело объявление о сороковом дне смерти Али. Всё та же фотография, где он с длинной рыжеватой бородой и улыбается. Я почувствовала дрожь в ногах и уже больше не могла передвигаться. Еле добравшись до лестничной площадки третьего этажа, я остановилась. В этот момент кто-то из соседей открыл дверь и предложил: